Судебные решения, арбитраж
Принятие наследства; Наследственное право
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Бюллетень содержит правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, судебную практику Европейского Суда по правам человека, судебную практику Верховного Суда Российской Федерации, Свердловского областного суда по делам об административных правонарушениях, по административным делам о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, прав и законных интересов организаций, возникающим из административных и иных публичных правоотношений.
Раздел I. ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2017 года N 20-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 111, части 5 статьи 247 и пункта 2 части 1 статьи 248 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, частей 1 и 2 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданки Н.Б. Слободяник и федерального государственного бюджетного учреждения "Российский сельскохозяйственный центр".
Государство не вправе, вводя механизм массовой оценки объектов недвижимости для целей налогообложения, перекладывать на самого налогоплательщика некомпенсируемое бремя несения вынужденных расходов, связанных с устранением допущенных при ее проведении возможных ошибок.
Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации положения статьи 111, части 5 статьи 247 и пункта 2 части 1 статьи 248 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, частей 1 и 2 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в той мере, в какой этими положениями при отсутствии возражений ответчика, административного ответчика на требования истца, административного истца фактически исключается возможность присуждения судебных расходов лицу, чье исковое заявление, административное исковое заявление об установлении кадастровой стоимости объекта недвижимости в размере его рыночной стоимости удовлетворено судом, даже в тех случаях, когда:
ранее определенная в порядке массовой оценки кадастровая стоимость данного объекта настолько превышает его кадастровую стоимость, установленную судом в размере его рыночной стоимости, что это может свидетельствовать о повлекшей нарушение прав соответствующего лица ошибке, допущенной при формировании методики определения кадастровой стоимости или при ее применении к конкретному объекту недвижимости,
и (или) понесенные этим лицом судебные расходы не связаны с его процессуальным поведением после подачи иска, административного иска.
Конституционный Суд Российской Федерации, в частности, указал, что участие налогоплательщиков, прежде всего граждан, в чрезмерно длительных процедурах пересмотра кадастровой стоимости с неясными последствиями, сопровождающееся к тому же издержками, причем неоднократными, на оплату оценочных и экспертных работ, для многих из них весьма проблематично, что само по себе может побуждать их к отказу от защиты своих прав законными средствами, равно как и то обстоятельство, что органы публичной власти имеют перед ними и такие неоспоримые преимущества, как собственный опыт организации кадастровой оценки, участия в анализе ее результатов, разрешении споров, а также располагают для этого необходимыми средствами, особенно если при бюджетном проектировании они будут заранее предназначены для оплаты оценочно-экспертных работ и представительских юридических услуг. Возложение на самих налогоплательщиков бремени несения судебных расходов, связанных с установлением кадастровой стоимости объекта недвижимости в размере, равном его рыночной стоимости, если в результате массовой кадастровой оценки она была определена ошибочно, не только сужает реальную доступность правосудия, но и способно финансово обесценить значение соответствующего судебного решения с точки зрения соотношения бремени судебных расходов с ожидаемыми налоговыми выгодами в связи с возможным изменением налоговой базы по соответствующему налогу на недвижимое имущество.
Вместе с тем этими выводами не исключается учет при решении вопросов о распределении судебных расходов по делам об оспаривании результатов определения кадастровой стоимости того обстоятельства, что допущенное при установлении кадастровой стоимости ее расхождение с рыночной стоимостью может укладываться в приемлемый с точки зрения существующих стандартов государственной кадастровой оценки диапазон отклонений и, соответственно, не является свидетельством ошибки, приводящей - вопреки объективному экономическому содержанию отношений, связанных с формированием налоговой базы по земельному и иным имущественным налогам, - к нарушению конституционных прав и свобод граждан, организаций как налогоплательщиков.
С учетом изложенного Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что федеральному законодателю надлежит внести в правовое регулирование необходимые изменения, направленные на уточнение правил распределения судебных расходов по делам об установлении кадастровой стоимости объектов недвижимости в размере, равном их рыночной стоимости.
2. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 июля 2017 года N 22-П "По делу о проверке конституционности положений части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" в связи с жалобами граждан США Н.Д. Вордена и П.Д. Олдхэма".
Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации положения части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" в той мере, в какой они содержат неопределенность как в вопросе о том, допустима ли и в каком случае в отношении иностранного гражданина (лица без гражданства), временно пребывающего в Российской Федерации, постановка его на учет по месту пребывания по месту нахождения (адресу) принимающей стороны, так и в вопросе о том, каким образом соотносятся обязанности в сфере миграционного учета временно пребывающего в Российской Федерации иностранного гражданина (лица без гражданства) и принимающей стороны в части обеспечения постановки его на учет именно по месту (адресу), по которому он должен быть в соответствии с установленным порядком поставлен на учет по месту пребывания, притом что нарушение установленного порядка может повлечь привлечение иностранного гражданина (лица без гражданства) к юридической ответственности.
Федеральному законодателю надлежит незамедлительно принять меры по устранению неопределенности нормативного содержания части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации".
Впредь до внесения в Федеральный закон "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" надлежащих изменений, вытекающих из настоящего Постановления:
- при решении вопроса о выборе места постановки иностранного гражданина (лица без гражданства) на учет по месту пребывания, равно как и при оценке наличия в его действиях признаков нарушения режима пребывания (проживания) в Российской Федерации положения части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 названного Федерального закона не могут рассматриваться как обязывающие временно пребывающего в Российской Федерации иностранного гражданина (лица без гражданства), поставленного на миграционный учет по месту нахождения (адресу) пригласившей его организации (принимающей стороны), правовая связь с которой, основанная на положениях законодательства Российской Федерации, в период пребывания в Российской Федерации им не утрачивается, вставать на миграционный учет по месту нахождения (адресу) жилого помещения, которое ему предоставила принимающая сторона и в котором он временно проживает;
- во всех иных случаях иностранные граждане и лица без гражданства должны, если в названном Федеральном законе прямо не указаны иные правила миграционного учета, вставать на учет по месту пребывания в месте их фактического проживания.
Конституционный Суд Российской Федерации, в частности, указал, что в настоящее время понятие места пребывания иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации содержит указание на его связь как с жилым помещением, так и с иным помещением, а также с учреждением или организацией, которые перечислены в пункте 7 части 1 статьи 2 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" в качестве принимающей стороны и у которых иностранный гражданин или лицо без гражданства фактически проживает или осуществляет трудовую деятельность (находится). Такое регулирование не исключает вывода о том, что место пребывания иностранного гражданина (лица без гражданства) не приравнивается к месту (адресу) его проживания, а значит, допускается его учет по месту пребывания и в иных местах, где он осуществляет трудовую деятельность (находится), то есть в этой трактовке учет иностранных граждан (лиц без гражданства) по месту пребывания напрямую не связан - в отличие от регистрации по месту жительства (и по месту временного пребывания) российских граждан и постоянно или временно проживающих в России иностранных граждан - исключительно с местом проживания.
При неопределенности используемого в Федеральном законе "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" понятия "место пребывания" - в контексте установленных названным Федеральным законом общей обязанности иностранного гражданина (лица без гражданства) встать на миграционный учет и конкретных обязанностей принимающей стороны по постановке его на учет по месту пребывания - иностранный гражданин (лицо без гражданства), притом что он лишен возможности осознавать противоправность своего поведения, выражающегося в проживании в ином, нежели документально зафиксированное при его миграционном учете, помещении, подвергается риску быть привлеченным к юридической ответственности.
Принимая во внимание, что миграционный учет носит, по существу, уведомительный характер, обязанность встать на миграционный учет может быть исполнена иностранным гражданином (лицом без гражданства), а необходимые действия - совершены принимающей стороной: для этого требуется всего лишь оформление соответствующих документов и вступление в правоотношения с уполномоченным органом. Поэтому при добросовестности иностранного гражданина (лица без гражданства) и принимающей стороны в части соблюдения миграционных правил ненадлежащее исполнение обязанностей по миграционному учету или несовершение необходимых действий могут быть связаны не с несоразмерностью предъявляемых к ним требований, а исключительно с недостаточно ясным выражением этих требований в тексте закона. Соответственно, при таких условиях положения статей 2, 18 и 55 Конституции Российской Федерации, не допускающие в их взаимосвязи истолкование закона с ограничительными (обременяющими) последствиями для прав и свобод человека и гражданина, в том числе для права на свободу передвижения, не могут быть для правоприменителя критерием выбора одного из возможных его истолкований.
Раздел II. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ
ЧЕЛОВЕКА
1. Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 сентября 2016 года по жалобе N 926/08 "Карелин против Российской Федерации".
Заявитель, привлеченный к административной ответственности за нарушение общественного порядка, жаловался на то, что неучастие прокурора как представителя органа обвинения при рассмотрении его административного дела, обязательное участие которого во всех делах об административных правонарушениях не предусмотрено действующим Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, нарушило его право на справедливое беспристрастное судебное разбирательство, поскольку функцию обвинения выполнял сам судья.
Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на справедливое судебное разбирательство).
2. Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 октября 2016 года по жалобе N 1056/15 "Джураев и Шалкова против Российской Федерации".
Заявители, имеющие гражданство Таджикистана и России соответственно и проживающие в г. Перми, жаловались в Европейский Суд на то, что запрет первому заявителю на въезд в Россию нарушает их право на уважение семейной жизни.
По существу дела Суд отметил, что первый заявитель проживает в России с 1995 года, в 2009 году он женился на втором заявителе, а в 2006 году у них родился сын, получивший российское гражданство. Запрет на въезд заявителя в Россию действовал в 2013 - 2015 годах в течение 19 месяцев и мотивировался соображениями безопасности. Европейский Суд заключил, что не может принять эти основания, поскольку они не были доведены до заявителей и не могли ими эффективно оспариваться в судебном разбирательстве, которое, следовательно, не сопровождалось надлежащими процессуальными гарантиями. Кроме того, с учетом крепких семейных уз заявителей указанный запрет не был соразмерным преследуемой законной цели. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Раздел III. ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1. При осуществлении государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основании нотариально удостоверенной сделки, свидетельства о праве на наследство проверка законности такого нотариально удостоверенного документа государственным регистратором прав не осуществляется.
С. обратилась в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным решения уполномоченного органа об отказе в государственной регистрации права собственности на объект недвижимости, ссылаясь на то, что на основании свидетельства о праве на наследство по закону является наследником Ч., которому на праве собственности принадлежало недвижимое имущество (нежилое здание). При жизни наследодателя это имущество приобретено им на основании нотариально удостоверенного договора купли-продажи.
Принимая решение об отказе в государственной регистрации права С. на указанное недвижимое имущество, уполномоченный орган исходил из того, что в документах архивного фонда договор купли-продажи, на основании которого было зарегистрировано право собственности наследодателя на указанное нежилое здание, не обнаружен.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении административного искового заявления отказано. При этом суды исходили из того, что оспариваемое решение является законным, поскольку у государственного регистратора возникли сомнения в наличии оснований для государственной регистрации права собственности С. на названное нежилое здание.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации указанные судебные акты отменила, приняла новое решение о частичном удовлетворении административного искового заявления, указав следующее.
В силу пункта 2 статьи 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают, изменяются и прекращаются с момента внесения соответствующей записи в государственный реестр, если иное не установлено законом.
Иной момент возникновения права установлен, в частности, для приобретения права собственности на недвижимое имущество в порядке наследования (абзац второй пункта 2 статьи 218 и пункт 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В пункте 1 статьи 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплено, что при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил названного Кодекса не следует иное.
В силу пункта 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации.
Принятие наследства осуществляется подачей по месту открытия наследства нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу заявления наследника о принятии наследства либо заявления наследника о выдаче свидетельства о праве на наследство (пункт 1 статьи 1153 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Таким образом, если наследодателю (правопредшественнику) принадлежало недвижимое имущество на праве собственности, это право переходит к наследнику с момента открытия наследства.
Согласно пункту 1 статьи 17 Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", действовавшего на момент принятия оспариваемого решения, одним из оснований для государственной регистрации наличия, возникновения, прекращения, перехода, ограничения (обременения) прав на недвижимое имущество и сделок с ним является свидетельство о праве на наследство. Правовая экспертиза представленных на государственную регистрацию прав правоустанавливающих документов, в том числе проверка законности сделки (за исключением нотариально удостоверенной сделки), проводится органом, осуществляющим государственную регистрацию прав, на предмет установления отсутствия предусмотренных данным Законом оснований для отказа в государственной регистрации прав.
Вступившим в силу с 01 января 2017 года Федеральным законом от 13 июля 2015 года N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости" установлено, что основанием для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав является в том числе свидетельство о праве на наследство (пункт 4 части 2 статьи 14).
При осуществлении государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основании нотариально удостоверенной сделки, свидетельства о праве на наследство, свидетельства о праве собственности на долю в общем имуществе супругов проверка законности такого нотариально удостоверенного документа государственным регистратором прав не осуществляется (часть 2 статьи 59 Федерального закона "О государственной регистрации недвижимости").
Таким образом, приведенными правовыми нормами не предусмотрено право государственного регистратора проверять обоснованность выдачи нотариусом свидетельства о праве на наследство, а также ставить под сомнение возникающие в порядке наследования права, подтвержденные таким свидетельством.
С. в уполномоченный орган были представлены свидетельство о праве на наследство по закону, кадастровый паспорт здания, договор купли-продажи и другие документы.
Право собственности наследодателя на указанный объект недвижимости ранее было зарегистрировано в установленном порядке и никем не оспорено.
При таких обстоятельствах правовые основания для принятия оспариваемого решения отсутствовали.
2. Нормы Закона Российской Федерации "О закрытом административно-территориальном образовании" сами по себе не препятствуют возвращению гражданина после отбытия уголовного наказания в местах лишения свободы к месту постоянного жительства на территории закрытого административно-территориального образования.
К. обратился в суд с административным исковым заявлением, в котором просил признать незаконным решение уполномоченного органа об отказе в согласовании въезда в закрытое административно-территориальное образование.
В обоснование требований указал, что ранее имел допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, постоянно проживал и был зарегистрирован в закрытом административно-территориальном образовании, впоследствии был осужден по приговору суда. После условно-досрочного освобождения от отбывания наказания имел намерение возвратиться к прежнему месту жительства, однако оспариваемым решением в согласовании въезда в закрытое административно-территориальное образование было отказано. Полагал, что такое решение является незаконным, поскольку ему на праве собственности в указанном закрытом административно-территориальном образовании принадлежит доля в праве собственности на жилое помещение.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении административного искового заявления отказано. При этом суды исходили из того, что оспариваемое решение является законным и не нарушает право К. на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства, поскольку права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом Законом Российской Федерации от 14 июля 1992 года N 3297-1 "О закрытом административно-территориальном образовании" установлены определенные ограничения для лиц, выразивших желание проживать на территории закрытого административно-территориального образования.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации названные судебные акты отменила, указав следующее.
Конституцией Российской Федерации каждому, кто законно находится на территории Российской Федерации, гарантируется право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства (часть 1 статьи 27).
Частью 1 статьи 40 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на жилище; никто не может быть произвольно лишен жилища.
В силу части 1 статьи 35 Жилищного кодекса Российской Федерации в случае прекращения у гражданина права пользования жилым помещением по основаниям, предусмотренным названным Кодексом, другими федеральными законами, договором, или на основании решения суда данный гражданин обязан освободить соответствующее жилое помещение (прекратить пользоваться им).
Таким образом, лишение гражданина имеющегося у него права пользования жилым помещением возможно только в силу прямого указания закона, договора либо в соответствии с решением суда.
В отношении К. решение суда о прекращении права пользования жилым помещением и выселении не принималось, тогда как временное отсутствие гражданина в связи с отбыванием наказания в местах лишения свободы не может служить основанием для прекращения права пользования жилым помещением, в котором такой гражданин был зарегистрирован и проживал до осуждения по приговору суда.
Лишение гражданина права пользования принадлежащим ему жилым помещением фактически вводит не предусмотренное уголовным законодательством дополнительное наказание в виде лишения жилой площади, приводит к дискриминации в жилищных правах отдельных категорий граждан по признаку наличия у них судимости и в силу этого нарушает гарантируемый государством принцип равенства прав и свобод человека и гражданина (части 1 и 2 статьи 19 Конституции Российской Федерации).
В этой связи оспариваемое решение уполномоченного органа является незаконным и фактически создает административному истцу необоснованные препятствия в пользовании жилым помещением.
Согласно пункту 1 статьи 3 Закона Российской Федерации "О закрытом административно-территориальном образовании" особый режим безопасного функционирования организаций и (или) объектов в закрытом административно-территориальном образовании включает в том числе ограничения на въезд и (или) постоянное проживание граждан на его территории, включая установление перечня оснований для отказа во въезде или в постоянном проживании.
В пункте 2 статьи 4 названного Закона определено, что органы местного самоуправления закрытого административно-территориального образования по согласованию с органами федеральной службы безопасности имеют право давать разрешение на въезд граждан в закрытое административно-территориальное образование и выезд из него, за исключением режимных территорий организаций и (или) объектов, находящихся в границах внутренних контролируемых и (или) запретных зон.
Действующее законодательство не содержит запрета гражданину, имеющему постоянное место жительства на территории закрытого административно-территориального образования и покинувшему его в связи с отбыванием уголовного наказания в местах лишения свободы, возвратиться после отбывания такого наказания к прежнему месту жительства и проживать в жилом помещении, которое он ранее занимал в качестве нанимателя или собственника.
При рассмотрении и разрешении административного дела судами не были учтены указанные обстоятельства, а также наличие у административного истца доли в праве собственности на жилое помещение, расположенное на территории закрытого административно-территориального образования.
При таких обстоятельствах Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о необходимости отмены судебных актов и направления административного дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе судей.
3. Не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам, осуществленные в порядке и на условиях, предусмотренных статьей 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации".
В. обратилась в суд с административным исковым заявлением об оспаривании решения налогового органа. В обоснование требований указала, что в 2014 году, работая на должности заведующей фельдшерско-акушерским пунктом - фельдшера, заключила с уполномоченным органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации договор на получение единовременной компенсационной выплаты.
По мнению В., данная компенсационная выплата не подлежит налогообложению, поскольку была предоставлена в соответствии с нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации, регулирующим вопросы предоставления единовременных компенсационных выплат отдельным медицинским работникам со средним медицинским образованием, прибывшим (переехавшим) в 2012 году и последующих годах на работу в сельские населенные пункты.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении административного искового заявления отказано. При этом суды исходили из того, что указанные единовременные компенсационные выплаты, предоставленные за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, облагаются налогом на доходы физических лиц.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации названные судебные акты отменила, приняла новое решение об удовлетворении административного искового заявления по следующим основаниям.
Перечень видов доходов физических лиц, не подлежащих налогообложению (освобождаемых от налогообложения), содержится в статье 217 Налогового кодекса Российской Федерации.
Согласно пункту 1 статьи 217 Налогового кодекса Российской Федерации не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) государственные пособия, за исключением пособий по временной нетрудоспособности (включая пособие по уходу за больным ребенком), а также иные выплаты и компенсации, выплачиваемые в соответствии с действующим законодательством.
В пункте 37.2 статьи 217 Налогового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам, осуществленные в порядке и на условиях, предусмотренных статьей 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации".
В силу частей 12.1 и 12.2 статьи 51 названного Федерального закона (в редакции, действовавшей на 12 сентября 2014 года - день вступления в силу договора на получение единовременной компенсационной выплаты) в 2013 - 2014 годах осуществляются единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам в возрасте до 35 лет, прибывшим в 2013 - 2014 годах после окончания образовательного учреждения высшего профессионального образования на работу в сельский населенный пункт либо рабочий поселок или переехавшим на работу в сельский населенный пункт либо рабочий поселок из другого населенного пункта и заключившим с уполномоченным органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации договор, предусмотренный пунктом 3 части 12.2 названной статьи, в размере одного миллиона рублей на одного указанного медицинского работника. Финансовое обеспечение единовременных компенсационных выплат медицинским работникам в 2013 - 2014 годах осуществляется в равных долях за счет иных межбюджетных трансфертов, предоставляемых бюджету территориального фонда из бюджета Федерального фонда обязательного медицинского страхования в соответствии с федеральным законом о бюджете Федерального фонда обязательного медицинского страхования на очередной финансовый год и на плановый период, и средств бюджетов субъектов Российской Федерации.
Иные межбюджетные трансферты, предусмотренные частью 12.1 названной статьи, предоставляются из бюджета Федерального фонда обязательного медицинского страхования бюджетам территориальных фондов для последующего их перечисления в течение трех рабочих дней в бюджеты субъектов Российской Федерации при условии принятия высшим исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации нормативных правовых актов, предусматривающих предоставление медицинским работникам (в том числе указанным в части 12.1 названной статьи), имеющим высшее медицинское образование или среднее медицинское образование, работающим в сельском населенном пункте либо рабочем поселке и (или) переехавшим на работу в сельский населенный пункт либо рабочий поселок из другого населенного пункта, жилого помещения, и (или) земельного участка для жилищного строительства, и (или) компенсации части процентной ставки по кредитам, предоставляемым на приобретение жилья, и (или) иных мер социальной поддержки.
На основании статьи 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации" в 2012 году в субъекте Российской Федерации принят нормативный правовой акт, регулирующий вопросы предоставления единовременных компенсационных выплат отдельным медицинским работникам со средним медицинским образованием, прибывшим (переехавшим) в 2012 году и последующих годах на работу в сельские населенные пункты.
Согласно названному акту единовременная компенсационная выплата предоставляется медицинским работникам государственных учреждений здравоохранения субъекта Российской Федерации или муниципальных учреждений здравоохранения в возрасте до 35 лет, имеющим среднее медицинское образование, которые в 2012 году и последующих годах прибыли на работу в сельские населенные пункты после окончания образовательного учреждения среднего профессионального образования или переехали в указанный период на работу в сельский населенный пункт из другого населенного пункта.
Выплата предоставляется медицинским работникам, занимающим должность "медсестра фельдшерско-акушерского пункта", "акушерка фельдшерско-акушерского пункта", "фельдшер фельдшерско-акушерского пункта", а также "заведующий фельдшерско-акушерского пункта - фельдшер", при условии заключения ими соответствующего договора.
Источником финансового обеспечения выплат являются средства бюджета субъекта Российской Федерации.
Как установлено судом и следует из материалов административного дела, единовременная компенсационная выплата была предоставлена административному истцу на основании названного выше нормативного правового акта субъекта Российской Федерации.
Пункт 37.2 статьи 217 Налогового кодекса Российской Федерации, закрепляя правило, согласно которому не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам, осуществленные в порядке и на условиях, предусмотренных статьей 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации", не связывает освобождение от налогообложения с источником финансирования названных выплат.
В этой связи факт осуществления компенсационной выплаты за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации не влияет на характер такой выплаты, который по своей правовой природе является компенсационным.
Таким образом, требования налогового органа, касающиеся налогообложения произведенной административному истцу компенсационной выплаты, являются неправомерными.
Раздел IV. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
Подраздел 1. ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ АДМИНИСТРАТИВНЫХ
ПРАВОНАРУШЕНИЙ
1. При привлечении к административной ответственности по статье 14.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях необходимо выяснять, имеются ли доказательства, подтверждающие факт реализации товаров потребителям.
Постановлением мирового судьи, оставленным без изменения решением судьи районного суда, общество с ограниченной ответственностью "Г" (далее - общество) признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного статьей 14.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, ему назначено наказание в виде административного штрафа в размере 30 000 рублей с конфискацией предметов административного правонарушения.
Данное наказание назначено обществу за то, что в помещении магазина в нарушение требований пункта 1 статьи 26 Федерального закона от 22 ноября 1995 года N 171-ФЗ "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции" осуществлялась незаконная продажа товаров, свободная реализация которых запрещена законодательством в связи с изданием Постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 23 декабря 2016 года N 195 "О приостановлении розничной торговли спиртосодержащей непищевой продукцией".
В жалобе директор общества просил об отмене вынесенных судебных решений и о прекращении производства по делу, ссылаясь на отсутствие доказательств продажи товара потребителям.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил принятые по настоящему делу судебные акты, производство по делу прекратил на основании пункта 4 части 2 статьи 30.17 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, указав следующее.
Из содержания пункта 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 октября 2006 года N 18 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" следует, что при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных статьями 14.2, 14.4, 14.5 и 14.16 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, необходимо выяснять, имеются ли в материалах дела доказательства, подтверждающие факт реализации товаров (например, акт контрольной закупки). При этом необходимо учитывать, что выставление в местах продажи (например, на прилавках, в витринах) товаров, продажа которых является незаконной, образует состав административного правонарушения при условии отсутствия явного обозначения, что эти товары не предназначены для продажи (пункт 2 статьи 494 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Мировым судьей в качестве доказательств реализации в помещении магазина спиртосодержащей непищевой продукции были приняты протокол об административном правонарушении, протокол осмотра принадлежащих юридическому лицу помещений, территорий и находящихся там вещей и документов, протокол ареста товаров, протокол об изъятии проб и образцов, протокол лабораторных испытаний, объяснения директора общества, сотрудника магазина, фототаблицы.
Вместе с тем указанными доказательствами не подтвержден вывод о реализации вышеперечисленной спиртосодержащей непищевой продукции потребителям, контрольная закупка не производилась.
Более того, согласно протоколу осмотра принадлежащих юридическому лицу помещений, территорий и находящихся там вещей и документов спиртосодержащая непищевая продукция была обнаружена в ходе осмотра в подсобном помещении торгового павильона сопутствующих товаров, а не в торговом помещении магазина, в реализации на полках не выявлена.
При этом представитель общества по доверенности и директор в ходе производства по делу последовательно поясняли, что спиртосодержащая непищевая продукция хранилась на складе сопутствующих товаров, в магазине не реализовывалась.
Из объяснительной, приказа директора юридического лица, инвентаризационной описи следует, что в связи с изданием Постановления о приостановлении реализации указанной продукции товар был снят с реализации, инвентаризован и помещен в подсобное помещение магазина (склад), его продажа не осуществлялась.
Пояснения законного представителя общества согласуются с объяснениями присутствовавшей во время производства осмотра продавца С., которая указала, что снятая с реализации по приказу директора спиртосодержащая непищевая продукция была обнаружена сотрудниками Роспотребнадзора на складе.
Изложенное позволяет сделать вывод о недоказанности обстоятельств, на основании которых вынесены постановления по данному делу.
Постановлением мирового судьи за совершение административного правонарушения, предусмотренного статьей 19.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, Н. назначено административное наказание в виде штрафа в размере 20 000 рублей.
Решением судьи районного суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе Н. ставила вопрос об отмене состоявшихся судебных решений и о прекращении производства по делу об административном правонарушении в связи с отсутствием события административного правонарушения.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил постановление мирового судьи и решение судьи районного суда, производство по делу прекратил в связи с отсутствием в действиях Н. состава административного правонарушения на основании следующего.
По статье 19.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях административная ответственность наступает за привлечение работодателем либо заказчиком работ (услуг) к трудовой деятельности на условиях трудового договора либо к выполнению работ или оказанию услуг на условиях гражданско-правового договора государственного или муниципального служащего, замещающего должность, включенную в перечень, установленный нормативными правовыми актами, либо бывшего государственного или муниципального служащего, замещавшего такую должность, с нарушением требований, предусмотренных Федеральным законом от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции".
Данное дело об указанном административном правонарушении возбуждено заместителем прокурора г. Асбеста по факту невыполнения директором ООО "У" Н. требования части 4 статьи 12 Федерального закона от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" об уведомлении в установленный законом десятидневный срок представителя нанимателя (работодателя) по последнему месту службы о своем трудоустройстве на указанную должность.
Предусмотренная частью 4 статьи 12 Федерального закона от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" обязанность возникает у работодателя при заключении с бывшим государственным или муниципальным служащим, замещавшим должность, включенную в перечни, утвержденные нормативными правовыми актами Российской Федерации, трудового договора вне зависимости от размера предусмотренной им заработной платы, а гражданско-правового договора (гражданско-правовых договоров), если стоимость выполняемых работ (оказываемых услуг) по такому договору (договорам) превышает сто тысяч рублей в месяц.
Из материалов дела следует, что Н. ранее замещала должность государственного служащего, входящую в Перечень должностей федеральной государственной службы в федеральном государственном органе, при назначении на которые граждане и при замещении которых федеральные государственные служащие обязаны представлять сведения о своих доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, а также сведения о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера своих супруги (супруга) и несовершеннолетних детей, утвержденный руководителем федерального государственного органа в соответствии с разделом III Перечня, предусмотренного Указом Президента Российской Федерации от 18 мая 2009 года N 557.
Как следует из материалов дела, решением единственного участника Н. 08 июля 2016 года создана коммерческая организация ООО "У", согласно этому решению Н. назначена на должность директора общества.
Положения главы 43 Трудового кодекса Российской Федерации, в том числе о заключении трудового договора, распространяются на руководителей организаций независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности, за исключением тех случаев, когда руководитель одновременно является ее единственным участником - учредителем (часть 2 статьи 273 Трудового кодекса Российской Федерации).
Поскольку по смыслу закона между Н. и созданной ею как единственным участником организацией не возникли трудовые отношения, а доход не превышал 100 000 рублей в месяц, у нее не возникла обязанность сообщать представителю нанимателя (работодателя) по последнему месту службы о своем трудоустройстве на должность директора ООО "У".
Подраздел 2. ВОПРОСЫ ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛАМ ОБ
АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ
3. Доказательства, полученные с нарушением требований закона, не могут быть признаны допустимыми и положены в основу выводов о виновности лица.
Постановлением мирового судьи за совершение административного правонарушения, предусмотренного статьей 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, Д. назначено административное наказание в виде административного штрафа в размере 7 000 рублей.
Решением судьи районного суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе Д. просил об отмене судебных решений, указав на непричастность к событию правонарушения.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил вынесенные по данному делу судебные акты и возвратил дело на новое рассмотрение другому мировому судье, указав следующее.
Статья 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает ответственность за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 Уголовного кодекса Российской Федерации, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния.
Согласно постановлению судьи Д. нанес П. один удар кулаком в область лица, не менее трех раз в область ног, чем причинил ей физическую боль.
В основу выводов о виновности Д. в совершении указанных действий мировым судьей положены следующие доказательства: протокол об административном правонарушении; протокол осмотра места происшествия, в ходе которого никаких следов не обнаружено; объяснения потерпевшей П., а также акт судебно-медицинского обследования (освидетельствования) потерпевшей.
Согласно акту судебно-медицинского обследования (освидетельствования) у П. обнаружены телесные повреждения в виде кровоподтеков правого бедра, левого бедра, правой скуловой области, давностью 3 - 5 суток, которые не повлекли за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности и не причинили вреда здоровью. При наружном осмотре кровоподтека на голени нет.
Ссылаясь на указанный акт как на доказательство вины Д., мировой судья не дал ему должной оценки с точки зрения его допустимости, то есть соответствия требованиям закона.
Вместе с тем судебно-медицинский эксперт, проводивший обследование потерпевшей П. на предмет наличия телесных повреждений и давности их причинения, фактически был привлечен к участию в деле в качестве специалиста. Соответственно, в силу требований статьи 25.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях должен был быть предупрежден об административной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
При таких обстоятельствах акт судебно-медицинского освидетельствования, как полученный с нарушением процессуальных требований, не мог быть положен в основу выводов о виновности Д.
Допущенные мировым судьей нарушения носят существенный характер, в связи с этим заместитель председателя областного суда пришел к выводу о необходимости отмены постановления мирового судьи и решения судьи районного суда.
Поскольку двухгодичный срок давности привлечения к административной ответственности не истек, дело направлено на новое рассмотрение другому мировому судье.
4. Доказательства по делу об административном правонарушении могут быть получены как в порядке, установленном Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, так и в порядке, установленном Федеральным законом от 26 декабря 2008 года N 294-ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля".
Постановлением должностного лица государственному бюджетному учреждению здравоохранения (далее - учреждение) по статье 6.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях назначено наказание в виде административного штрафа в размере 20 000 рублей.
Решением судьи районного суда постановление должностного лица отменено по жалобе законного представителя учреждения, производство по делу прекращено ввиду недоказанности обстоятельств, на основании которых оно вынесено.
Должностное лицо, вынесшее постановление по делу, просило решение судьи отменить и направить жалобу законного представителя учреждения на новое рассмотрение.
Судья Свердловского областного суда отменил решение судьи и возвратил дело на новое рассмотрение ввиду следующего.
Как видно из материалов дела, наказание учреждению назначено за выявленное по результатам плановой выездной проверки несоответствие гигиеническим нормативам качества холодной питьевой воды из водопроводного крана на пищеблоке.
Принимая решение об отмене постановления должностного лица и о прекращении производства по делу, судья районного суда исходил из того, что эксперт, проводивший лабораторные испытания, не был предупрежден об административной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, что влечет невозможность использования собранных доказательств в подтверждение выводов о виновности лица в совершении правонарушения.
При этом судьей не было учтено, что доказательства по делу об административном правонарушении могут быть получены как в порядке, установленном Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, так и в порядке, установленном Федеральным законом от 26 декабря 2008 года N 294-ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля" (далее - Закон о защите прав юридических лиц).
По настоящему делу обстоятельства, явившиеся основанием для возбуждения дела об административном правонарушении, установлены в ходе плановой выездной проверки, поэтому порядок получения доказательств регулируется нормами Закона о защите прав юридических лиц.
В соответствии с частью 2 статьи 7 Закона о защите прав юридических лиц орган государственного надзора вправе привлекать экспертов, экспертные организации к проведению мероприятий по контролю, сведения об этом должны содержаться в распоряжении о проведении проверки (часть 2 статьи 14 названного Закона).
Требований о предупреждении специалистов, привлеченных к проведению проверки, об административной ответственности за дачу заведомо ложного заключения Законом о защите прав юридических лиц не установлено.
Ошибочно применив к спорным правоотношениям статью 25.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, судья материалы дела об административном правонарушении не исследовал, доводы жалобы о грубом нарушении установленных Законом о защите прав юридических лиц требований к организации и проведению проверки не проверил.
5. Нарушение правил подсудности рассмотрения дела является существенным нарушением, влекущим отмену вынесенного по делу решения.
Постановлением мирового судьи за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, Р. назначено административное наказание в виде штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами на срок 1 год 6 месяцев.
Данное наказание назначено Р. за управление транспортным средством в состоянии опьянения в нарушение требования пункта 2.7 Правил дорожного движения Российской Федерации.
Решением судьи городского суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе Р. просил состоявшиеся судебные акты отменить, производство по делу прекратить. В обоснование доводов ссылался на существенные процессуальные нарушения при производстве по делу об административном правонарушении.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил постановление мирового судьи и решение судьи городского суда, дело возвратил на новое рассмотрение другому мировому судье на основании следующего.
В соответствии с частью 1 статьи 29.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях дело об административном правонарушении рассматривается по месту его совершения.
Данное дело об административном правонарушении было возбуждено в отношении водителя Р. по части 1 статьи 12.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях по факту управления им транспортным средством в состоянии опьянения в районе дома N 10 по ул. Красноармейской в г. Кушве, о чем был составлен протокол об административном правонарушении.
В соответствии с Законом Свердловской области от 28 ноября 2001 года N 52-ОЗ "О создании судебных участков Свердловской области и должностей мировых судей Свердловской области" место совершения административного правонарушения относится к подсудности мирового судьи судебного участка N 2 Кушвинского судебного района.
В материалах дела нет сведений об изменении подсудности по основаниям, предусмотренным законом.
Таким образом, дело об административном правонарушении в отношении Р. рассмотрено мировым судьей судебного участка N 3 Кушвинского судебного района, исполняющим обязанности мирового судьи судебного участка N 1 Кушвинского судебного района на основании приказа председателя городского суда "О возложении обязанностей мирового судьи на время отпуска", с нарушением правил подсудности.
Согласно правовой позиции, приведенной в Определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 03 июля 2007 года N 623-О-П и от 15 января 2009 года N 144-О-П, решение, принятое с нарушением правил подсудности, не может быть признано правильным, поскольку оно вопреки части 1 статьи 47 и части 3 статьи 56 Конституции Российской Федерации принимается судом, не уполномоченным в силу закона на рассмотрение данного дела, что является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия.
При таких обстоятельствах заместитель председателя областного суда пришел к выводу об отмене вынесенных судебных актов. Дело возвращено на новое рассмотрение мировому судье судебного участка N 2 Кушвинского судебного района.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 18 августа 2017 года, дело N 4а-775/2017
6. Дела об административных правонарушениях, производство по которым осуществлялось в форме административного расследования, рассматриваются судьями районных судов.
Постановлением мирового судьи З. назначено административное наказание по части 2 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в виде лишения права управления транспортными средствами сроком на 1 год.
В жалобе З. просил отменить постановление, поскольку считал, что дело рассмотрено не объективно и не всесторонне.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил постановление мирового судьи, производство по делу прекратил в связи с истечением срока давности привлечения к административной ответственности, указав следующее.
Согласно статье 47 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
Часть 2 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает ответственность за оставление водителем в нарушение Правил дорожного движения Российской Федерации места дорожно-транспортного происшествия, участником которого он являлся.
Согласно частям 1, 3 статьи 23.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях дела об административных правонарушениях, предусмотренных частью 2 и частью 3 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, производство по которым осуществляется в форме административного расследования, рассматриваются судьями районных судов.
Как следует из материалов дела, инспектором дежурной части полка ДПС ГИБДД УМВД России по г. Екатеринбургу вынесено определение о возбуждении дела об административном правонарушении и назначении административного расследования для установления участника дорожно-транспортного происшествия.
По завершении административного расследования составлен протокол об административном правонарушении, который передан на рассмотрение мировому судье.
Вместе с тем у мирового судьи не имелось оснований для принятия дела к своему производству. В соответствии с частью 2 статьи 29.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях необходимо было передать дело на рассмотрение судье районного суда по месту нахождения органа, проводившего административное расследование.
Данное дело об административном правонарушении в отношении З. рассмотрено мировым судьей с нарушением правил подсудности, что является существенным нарушением процессуальных требований.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 27 июля 2017 года, дело N 4а-671/2017
7. Должностным лицом, в производстве которого находится дело об административном правонарушении, в качестве понятого может быть привлечено любое не заинтересованное в исходе дела совершеннолетнее лицо. Число понятых должно быть не менее двух.
Постановлением мирового судьи С. назначено административное наказание в виде штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами на срок 1 год 6 месяцев за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 3 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Данное наказание назначено водителю С. за нарушение установленного пунктом 2.7 Правил дорожного движения Российской Федерации запрета употреблять алкогольные напитки после дорожно-транспортного происшествия, к которому он причастен.
Решением судьи районного суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе С. просил состоявшиеся судебные решения отменить, производство по делу прекратить, указав на существенные нарушения процессуальных требований при производстве по делу.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил судебные решения, производство по делу прекратил в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых было вынесено постановление, указав следующее.
В соответствии со статьей 26.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях доказательствами по делу об административном правонарушении являются любые фактические данные, на основании которых судья, орган, должностное лицо, в производстве которых находится дело, устанавливают наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к административной ответственности, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела.
Согласно статье 25.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в случаях, предусмотренных названным Кодексом, должностным лицом, в производстве которого находится дело об административном правонарушении, в качестве понятого может быть привлечено любое не заинтересованное в исходе дела совершеннолетнее лицо. Число понятых должно быть не менее двух.
Частью 2 статьи 27.12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях установлено, что отстранение от управления транспортным средством соответствующего вида, освидетельствование на состояние алкогольного опьянения, направление на медицинское освидетельствование на состояние опьянения осуществляются должностными лицами в присутствии двух понятых либо с применением видеозаписи.
Как усматривается из материалов дела, сотрудником ГИБДД в отношении С. проведено освидетельствование на состояние алкогольного опьянения. При осуществлении данной меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении принимал участие один понятой К., сведения о применении видеозаписи отсутствуют.
Акт освидетельствования на состояние алкогольного опьянения не мог быть признан допустимым доказательством по делу, поскольку получен с нарушением требований Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 21 июля 2017 года, дело N 4а-606/2017
8. Поскольку проверка юридического лица проведена с нарушением требований закона, ее результаты не могут быть использованы для установления виновности юридического лица в совершении административного правонарушения.
Постановлением судьи районного суда муниципальному автономному общеобразовательному учреждению (далее - учреждение) назначено наказание в виде административного штрафа в размере 75 000 рублей за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 3 статьи 19.20 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Учреждению назначено наказание за осуществление не связанной с извлечением прибыли деятельности с грубым нарушением условий, предусмотренных лицензией, а именно за нарушение подпункта "д" пункта 6 Положения о лицензировании образовательной деятельности.
В жалобе директор учреждения ставил вопрос об отмене постановления и о прекращении производства по делу в связи с отсутствием состава правонарушения и нарушением процессуальных требований.
Судья Свердловского областного суда отменил постановление судьи, производство по делу прекратил, указав следующее.
Основанием для возбуждения данного дела послужило привлечение учреждением к педагогической деятельности работника, не имеющего педагогического образования, не обладающего соответствующей квалификацией.
Данный факт был установлен в ходе выездного рассмотрения обращений граждан, проведенного на основании приказа Министра образования Свердловской области от 11 января 2017 года.
Признавая учреждение виновным в осуществлении образовательной деятельности с нарушением лицензионных требований, судья районного суда исходил из того, что данный факт подтвержден собранными по делу допустимыми доказательствами.
В силу части 3 статьи 26.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях использование доказательств по делу об административном правонарушении, в том числе результатов проверки, проведенной в ходе осуществления государственного контроля (надзора) и муниципального контроля, не допускается, если указанные доказательства получены с нарушением закона.
Как следует из материалов дела, основанием для издания приказа от 11 января 2017 года послужили обращения граждан. Для проверки их доводов была создана комиссия в составе 6 человек, которая осуществила выезд в учреждение.
В ходе выезда были истребованы документы учреждения, а именно: заявление К. о приеме на работу, приказ о ее приеме на работу, документы об образовании, трудовой договор, классные журналы.
На основании полученных документов был составлен протокол об административном правонарушении.
Фактически в отношении учреждения была проведена внеплановая выездная проверка по основанию, предусмотренному пунктом 2 части 10 статьи 19 Федерального закона от 04 мая 2011 года N 99-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности". При ее проведении были допущены грубые нарушения Федерального закона от 26 декабря 2008 года N 294-ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля" (далее - Закон о защите прав юридических лиц), влекущие невозможность использования результатов проверки для установления виновности юридического лица: проведение проверки без распоряжения руководителя (заместителя руководителя) лицензирующего органа, без составления и представления акта проверки (статья 20 названного Закона).
Федеральный закон от 02 мая 2006 года N 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации", на нормы которого ссылалось должностное лицо в возражениях на жалобу, регулирует правоотношения, связанные с реализацией гражданами права на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления, а не процедуру взаимодействия с проверяемым лицом. Если заявление (жалоба), приложенные к нему документы не содержат данных, указывающих на наличие события административного правонарушения и достаточных для составления протокола об административном правонарушении, должностным лицом должна быть проведена проверка доводов обращения в рамках процедуры, установленной Законом о защите прав юридических лиц, либо в рамках административного расследования в соответствии с нормами Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Постановление судьи районного суда отменено, производство по делу прекращено в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых был вынесен указанный акт.
Кроме этого, обжалуемое постановление судьей не подписано, что является нарушением требований части 5 статьи 29.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и самостоятельным основанием для его отмены.
Подраздел 3. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО АДМИНИСТРАТИВНЫМ ДЕЛАМ О
ЗАЩИТЕ НАРУШЕННЫХ ИЛИ ОСПАРИВАЕМЫХ ПРАВ, СВОБОД И ЗАКОННЫХ
ИНТЕРЕСОВ ГРАЖДАН, ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ ОРГАНИЗАЦИЙ,
ВОЗНИКАЮЩИМ ИЗ АДМИНИСТРАТИВНЫХ И ИНЫХ ПУБЛИЧНЫХ
ПРАВООТНОШЕНИЙ
9. Действия военной прокуратуры по истребованию сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера должностных лиц признаны законными.
Руководитель военного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Центральному военному округу (далее - ВСУ СК России по ЦВО) обратился в суд с административным исковым заявлением к военной прокуратуре Центрального военного округа (далее - военная прокуратура ЦВО), в котором просил суд признать незаконными действия военной прокуратуры ЦВО по направлению запроса о предоставлении возможности ознакомиться со сведениями о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера должностных лиц ВСУ СК России по ЦВО и членов их семей, содержащегося в письме военной прокуратуры ЦВО от 26 декабря 2016 года, и возложить на военную прокуратуру ЦВО обязанность отозвать указанное выше письмо.
Решением районного суда от 07 июня 2017 года административные исковые требования руководителя ВСУ СК России по ЦВО удовлетворены. Судом признаны незаконными действия военной прокуратуры ЦВО по направлению запроса о предоставлении возможности ознакомиться со сведениями о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера должностных лиц ВСУ СК России по ЦВО, содержащегося в письме военной прокуратуры ЦВО от 26 декабря 2016 года. Суд возложил на военную прокуратуру ЦВО обязанность в срок не позднее 10 дней со дня вступления решения суда в законную силу отозвать из ВСУ СК России по ЦВО письмо от 26 декабря 2016 года.
Судебная коллегия по административным делам Свердловского областного суда отменила решение районного суда, вынесла по делу новое решение об отказе в удовлетворении административных исковых требований руководителя ВСУ СК России по ЦВО, указав следующее.
Как следует из материалов дела и установлено судом, 16 сентября 2015 года военной прокуратурой ЦВО во исполнение пункта 24 плана мероприятий Главной военной прокуратуры по противодействию коррупции на 2014 - 2016 годы, пункта 14 плана мероприятий военной прокуратуры ЦВО по противодействию коррупции на второе полугодие 2015 года начата проверка соблюдения должностными лицами ВСУ СК России по ЦВО запретов, ограничений и обязанностей, налагаемых на них Федеральным законом "О противодействии коррупции".
В тот же день военным прокурором ЦВО руководителю указанного ВСУ направлено уведомление о начале проверки, в котором предлагалось в порядке статьи 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" предоставить персональные данные на подчиненных должностных лиц управления, обязанных представлять сведения о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, а также доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера членов их семей.
17 сентября 2015 года проведение проверки по рапорту исполнителя приостановлено до получения истребованных сведений из военного следственного управления.
02 октября 2015 года в военную прокуратуру ЦВО поступил ответ руководителя ВСУ СК России по ЦВО, которым отказано в предоставлении запрашиваемой информации.
27 октября 2015 года руководителю ВСУ СК России по ЦВО направлено дополнительное требование, содержащее разъяснение требований действующего законодательства, касающихся правомочности действий военного прокурора ЦВО по проведению проверки.
Ответом руководителя ВСУ СК России по ЦВО от 17 ноября 2015 года в предоставлении запрашиваемой информации отказано.
21 января 2016 года военный прокурор ЦВО обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконными действий ВСУ СК России по ЦВО, связанных с неисполнением требований от 27 октября 2015 года о предоставлении в военную прокуратуру ЦВО сведений для проведения проверки соблюдения должностными лицами управления требований законодательства о противодействии коррупции.
17 мая 2016 года районным судом вынесено решение, которым требования военного прокурора ЦВО удовлетворены. Решение суда вступило в законную силу 21 сентября 2016 года.
27 сентября 2016 года проверка возобновлена, о чем 26 сентября 2016 года уведомлен руководитель ВСУ СК России по ЦВО.
До указанной даты проверка была приостановлена, так как в связи с отказом ВСУ СК России по ЦВО представить данные на своих сотрудников фактически провести какие-либо проверочные мероприятия не представлялось возможным, поскольку запрошенная информация требовалась для получения сведений из регистрационных органов об имущественном положении проверяемых лиц, а затем для сличения их со сведениями, указанными данными лицами в справках о доходах.
В последующем проверка снова была приостановлена 28 сентября 2016 года до получения истребованных сведений из ВСУ согласно решению суда (уведомление от 28 сентября 2016 года).
05 октября 2016 года проверка возобновлена (уведомление ВСУ от 05 октября 2016 года) и 10 октября 2016 года приостановлена до получения истребованных сведений из регистрационных органов (уведомление ВСУ от 10 октября 2016 года).
06 декабря 2016 года (уведомление ВСУ от 03 декабря 2016 года) проверка возобновлена, приостановлена 07 декабря 2016 года до получения информации о порядке ознакомления со сведениями о доходах проверяемых лиц управления (уведомление ВСУ от 07 декабря 2016 года).
Срок проведения проверки с учетом ее неоднократного приостановления в общей сложности составил 8 дней.
Удовлетворяя административное исковое заявление, суд первой инстанции пришел к выводу о нарушении военной прокуратурой ЦВО срока проведения проверки, полагая, что административным ответчиком в материалы дела не представлено относимых и допустимых доказательств наличия решения о продлении срока приостановления проверки на срок более 6 месяцев вышестоящим прокурором (Генеральным прокурором Российской Федерации), что суд посчитал грубым нарушением установленных законом требований к проведению проверки.
Однако данные выводы суда первой инстанции судебная коллегия посчитала ошибочными.
Пунктом 1.2 Приказа Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 28 мая 2015 года N 265, действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений, было определено, что при организации и проведении проверок соблюдения Конституции Российской Федерации и исполнения законов, действующих на территории Российской Федерации, федеральными органами исполнительной власти, Следственным комитетом Российской Федерации, представительными (законодательными) и исполнительными органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, органами военного управления, органами контроля, их должностными лицами, субъектами осуществления общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания, а также органами управления и руководителями коммерческих и некоммерческих организаций решение о проведении проверки доводится до сведения руководителя или иного уполномоченного представителя проверяемого органа (организации) не позднее дня начала проверки.
Срок проведения проверки не должен превышать двадцать рабочих дней. По решению прокурора или его заместителя срок проведения проверки может быть продлен один раз не более чем на двадцать рабочих дней. Решение о последующем продлении на срок, не превышающий двадцать рабочих дней, может быть принято вышестоящим прокурором или его заместителем.
В отношении органа (организации), осуществляющего свою деятельность на территориях нескольких субъектов Российской Федерации, срок проведения проверки устанавливается отдельно по каждому филиалу, представительству, обособленному структурному подразделению, региональному отделению органа (организации).
При необходимости проведения специальных исследований, экспертиз, ревизий, получения дополнительных документов и информации, которые могут повлиять на выводы проверки, ее проведение может быть приостановлено по решению прокурора или его заместителя на срок до шести месяцев. В случае невозможности завершения в течение шести месяцев указанных мероприятий либо получения необходимых документов и материалов срок приостановления проверки может быть продлен по решению вышестоящего прокурора или его заместителя.
О продлении (приостановлении, возобновлении) срока проверки уведомляется руководитель или уполномоченный представитель проверяемого органа (организации).
Указанный выше Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации, а также Инструкция по делопроизводству в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации, утвержденная Приказом Генпрокуратуры России от 29 декабря 2011 года N 450, не содержат и не устанавливают форму принятия такого решения.
Оценка представленных в материалы дела доказательств позволила судебной коллегии прийти к выводу о том, что длительность проведения проверки и ее неоднократное приостановление явились следствием действий (бездействия) со стороны ВСУ СК России по ЦВО по непредставлению документов, необходимых для осуществления проверочных мероприятий.
При этом судебная коллегия не согласилась с выводом суда о том, что проверка проведена с грубыми нарушениями требований к ее проведению, а именно, что в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие факт принятия вышестоящим прокурором решения о продлении срока приостановления проверки на срок более 6 месяцев, поскольку он не основан на материалах дела.
В соответствии с частью 1 статьи 59 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации доказательствами по административному делу являются полученные в предусмотренном данным Кодексом и другими федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения административного дела.
Доказательства являются допустимыми, если они отвечают требованиям, указанным в статье 59 указанного Кодекса (статья 61 Кодекса).
По общему правилу доказательство признается судом достоверным, если в результате его проверки и исследования суд придет к выводу о том, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности; при оценке документов или иных письменных доказательств суд обязан с учетом других доказательств убедиться в том, что такие документ или иное письменное доказательство исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право на подписание документа, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств.
Как следует из имеющихся в материалах дела документов, факт принятия решения о продлении вышеуказанного срока подтвержден письменными доказательствами. Документы исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицами, имеющими право на подписание документов, содержат все неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств, поэтому судебная коллегия посчитала, что они соответствуют требованиям статей 59 и 84 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
Имеющиеся в деле доказательства опровергают выводы суда о том, что в материалы дела не представлено доказательств наличия решения о продлении срока приостановления проверки на срок более 6 месяцев вышестоящим прокурором.
Кроме того, принимая решение об удовлетворении требований ВСУ СК России по ЦВО, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что первый заместитель Главного военного прокурора не является надлежащим лицом, имеющим право принимать решение о продлении срока приостановления проверки свыше 6 месяцев.
С данными выводами суда судебная коллегия также не согласилась.
Система и организация прокуратуры Российской Федерации установлены в разделе II Федерального закона от 17 января 1992 года N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации" (далее - Закон о прокуратуре).
При этом законодатель, учитывая специфику структуры и организации органов военной прокуратуры, закрепил их в отдельном VI разделе вышеназванного Закона. Согласно положениям статьи 46 Закона о прокуратуре система органов прокуратуры состоит из трех звеньев: 1) Главная военная прокуратура; 2) военные прокуратуры округов, флотов, Ракетных войск стратегического назначения, Московская городская военная прокуратура и другие военные прокуратуры, приравненные к прокуратурам субъектов Российской Федерации; 3) военные прокуратуры объединений, соединений, гарнизонов и другие военные прокуратуры, приравненные к прокуратурам городов и районов.
В силу пункта 3 статьи 48 Закона о прокуратуре органы военной прокуратуры возглавляет заместитель Генерального прокурора Российской Федерации - Главный военный прокурор, который руководит деятельностью органов военной прокуратуры.
Из системного толкования указанных выше правовых норм следует, что вышестоящим военным прокурором для военного прокурора окружного звена является Главный военный прокурор.
Данный вывод подтверждается также Регламентом Генеральной прокуратуры Российской Федерации, утвержденным Приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 11 мая 2016 года N 276 (пункты 1.4, 4.18, 7.9, 11.3).
Указание суда первой инстанции на положения статьи 21 Закона о прокуратуре (в редакции от 07 марта 2017 года), согласно которой в настоящее время срок приостановления проверки свыше 6 месяцев может быть продлен только по решению Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя, судебная коллегия признала необоснованным, поскольку на момент возникновения спорных правоотношений Законом о прокуратуре данный вопрос урегулирован не был. Соответствующие предписания содержались только в пункте 1.2 Приказа Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 28 мая 2015 года N 265 и предоставляли право продления срока вышестоящему прокурору или его заместителю. В этой связи положения статьи 21 Закона о прокуратуре (в редакции от 07 марта 2017 года) не закрепляют ранее действовавший порядок продления срока приостановления проверки, а устанавливают новый порядок принятия такого решения.
Судебная коллегия также учла, что ВСУ СК России по ЦВО относится к числу государственных органов, в своей деятельности должно руководствоваться принципами ответственности и гласности.
Названная деятельность любого государственно-властного образования предполагает повышенные контроль и внимание со стороны как общества в целом, так и уполномоченных органов, в том числе и прокуратуры.
Судебная коллегия, проанализировав приведенные выше правовые нормы, оценив в совокупности все представленные в материалы дела доказательства, пришла к выводу о том, что оснований для признания незаконными действий военной прокуратуры ЦВО не имелось, поскольку ранее вступившим в законную силу решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 17 мая 2016 года уже были признаны незаконными действия ВСУ СК России по ЦВО по неисполнению требований военной прокуратуры ЦВО о предоставлении данному органу сведений для возможности осуществления проверочных мероприятий на предмет соблюдения должностными лицами ВСУ СК России по ЦВО требований законодательства о государственной гражданской службе, о противодействии коррупции.
10. Дело об оспаривании нормативного правового акта ошибочно рассмотрено судом по правилам главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
Р. и К. обратились в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным (недействительным) Постановления Администрации города Екатеринбурга от 29 сентября 2015 года N 2687 "Об утверждении проекта планировки территории, ограниченной ориентирами: улица Щербакова - улица Походная - промышленная зона - отвод железной дороги, и проекта межевания территории в границах улиц Самолетной - Мраморской - Павлодарской - Щербакова - Шишимской" в части наложения утвержденной в составе проекта планировки территории красной линии на принадлежащие им земельные участки и объекты недвижимости, (приложения N 1, 6, 7 к оспариваемому Постановлению). Истцы полагали, что в результате реализации указанного Постановления будут нарушены их права и законные интересы, поскольку без их согласия изменятся границы и существенным образом уменьшится площадь земельных участков.
Решением районного суда требования истцов удовлетворены.
Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда данное решение отменено и принято новое об отказе в удовлетворении иска.
Утверждение проекта планировки территории отнесено к полномочиям органов местного самоуправления (в том числе городских округов) и реализуется посредством принятия муниципальных правовых актов (часть 1 статьи 7, пункт 26 части 1 статьи 16 Федерального закона от 06 октября 2003 года N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" и пункт 4 части 3 статьи 8 Градостроительного кодекса Российской Федерации). При подготовке документации по планировке территории может осуществляться разработка не только проектов планировки территории, но также и проектов межевания территории (часть 5 статьи 41 Градостроительного кодекса Российской Федерации). В их состав включаются красные линии (подпункт "а" пункта 1 части 3 статьи 42, пункт 2 части 6 статьи 43 Градостроительного кодекса Российской Федерации), под которыми понимаются линии, обозначающие существующие, планируемые (изменяемые, вновь образуемые) границы территорий общего пользования и (или) границы территорий, занятых линейными объектами и (или) предназначенных для размещения линейных объектов (пункт 11 статьи 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации). В свою очередь линейные объекты - это линии электропередачи, линии связи (в том числе линейно-кабельные сооружения), трубопроводы, автомобильные дороги, железнодорожные линии и другие подобные сооружения (пункт 10.1 статьи 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации).
В данном случае оспариваемый правовой акт принят уполномоченным лицом, в установленных форме и порядке, включая процедуру публичных слушаний, а также опубликован в официальном источнике информации, что истцами в ходе судебного разбирательства не оспаривалось.
Такой акт по своему характеру является нормативным правовым актом, в связи с чем данное административное дело подлежало рассмотрению по правилам главы 21 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, однако было ошибочно рассмотрено судом первой инстанции по правилам главы 22 того же Кодекса. Кроме того, ошибочными признаны и его выводы по существу разрешения спора.
Удовлетворяя иск, районный суд признал обоснованными доводы Р. и К. о нарушении их прав и законных интересов вследствие изменения без согласия истцов существующих границ и уменьшения площади принадлежащих им земельных участков при отсутствии необходимого, по мнению суда, решения компетентного органа об изъятии последних для государственных или муниципальных нужд. Он также сослался на отсутствие обоснований местоположения спорной красной линии.
Отменяя решение районного суда, суд апелляционной инстанции указал, что данные выводы не основаны на законе и сделаны без учета взаимосвязанных положений пункта 3 части 8 статьи 213 и части 2 статьи 215 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, согласно которым обязательным условием для удовлетворения заявленных требований об оспаривании нормативного правового акта является его несоответствие иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу.
Таким нормативным актом могли быть, в частности, документы территориального планирования, к которым относится и генеральный план городского округа (пункт 26 части 1 статьи 16 Федерального закона от 06 октября 2003 года N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"; пункт 3 части 1 статьи 18, пункт 1 части 1 статьи 26, части 10, 11 статьи 45 Градостроительного кодекса Российской Федерации).
Исходя из предусмотренного пунктом 11 статьи 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации понятия красных линий и действующего по этому вопросу правового регулирования, в том числе приведенного выше, указанный элемент градостроительной документации может отражать как уже существующие, так и планируемые границы территорий общего пользования и (или) границы территорий, занятых линейными объектами и (или) предназначенных для размещения линейных объектов. Таким образом, не исключаются их установление на будущее время (перспективу) и, следовательно, противоречие фактически сложившемуся в текущий момент землепользованию (наложение на существующие земельные участки и расположенные на них объекты).
Такие исключения возможны в случаях, когда законодательство допускает изъятие земельных участков для государственных и муниципальных нужд, например, в связи со строительством и реконструкцией автомобильных дорог федерального, регионального или межмуниципального, местного значения (подпункт 2 статьи 49 Земельного кодекса Российской Федерации). А этому как раз и предшествует территориальное планирование (часть 4 статьи 9, часть 1 статьи 26 Градостроительного кодекса Российской Федерации).
Утвержденным Решением Екатеринбургской городской Думы от 06 июля 2004 года N 60/1 Генеральным планом развития городского округа - муниципального образования "город Екатеринбург" на период до 2025 года предусмотрена реконструкция (расширение проезжей части) улицы Самолетной на участке дороги, где проживают истцы. Ее параметры соответствуют тем, что зафиксированы в оспариваемом Постановлении N 2687, которое содержит все необходимые обоснования местоположения спорной красной линии.
11. Близкий родственник обвиняемого (осужденного), допущенный определением или постановлением суда к участию в деле в качестве защитника, вправе иметь свидания с обвиняемым (осужденным) только в целях оказания ему юридической помощи по конкретному делу, по которому он допущен в качестве защитника.
Ч. обратился в суд с иском к исправительному учреждению об оспаривании действий сотрудников администрации исправительного учреждения, выразившихся в недопуске защитника на свидание для оказания юридической помощи.
В обоснование своих требований указал, что отбывает наказание в виде лишения свободы. В целях оказания ему юридической помощи исправительное учреждение трижды - 12 августа, 16 августа и 13 сентября 2016 года - посещала его жена А., допущенная ранее судом в качестве защитника по уголовному делу (судебному материалу об освобождении от наказания в связи с болезнью). Однако сотрудники администрации отказали ей в предоставлении свиданий с ним. Как полагал истец, причиной этого послужило исключительно отсутствие у нее высшего юридического образования.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска Ч. отказано.
Разрешая возникший между сторонами спор, суды исходили из того, что частью 1 статьи 48 Конституции Российской Федерации, частью 8 статьи 12, частью 4 статьи 89 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации осужденным, как и любым иным гражданам, гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Для ее получения осужденным, находящимся в местах лишения свободы, предоставляются свидания с адвокатами или иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, без ограничения их числа продолжительностью до четырех часов. По заявлению осужденного свидания с адвокатом предоставляются наедине, вне пределов слышимости третьих лиц и без применения технических средств прослушивания.
По смыслу приведенных норм по общему правилу такая помощь должна оказываться лицами, имеющими соответствующее (юридическое) образование. В настоящее время действующее законодательство не исключают возможности предоставления ее и иными лицами.
С учетом положений части 2 статьи 49, пункта 1 части 1 статьи 53 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации к ним, в частности, могут быть отнесены и вправе иметь свидания для оказания юридической помощи допущенные по определению или постановлению суда в качестве защитника наряду с адвокатом близкие родственники обвиняемого. Данное их правомочие в силу части 2 статьи 47 того же Кодекса распространяется и на обвиняемых, в отношении которых вынесен обвинительный приговор, именуемых осужденными.
Однако защитники из числа близких родственников наделяются таким правомочием исключительно в связи с осуществлением помощи по тому конкретному уголовному делу, по которому они были допущены судом, и ограничены этими рамками.
В данном случае в ходе судебного разбирательства такая связь (цель визита в исправительное учреждение 13 сентября 2016 года) не была подтверждена.
Доказательств того, что Ч. обращался с просьбой о свидании с А. в качестве защитника, суду не представлено, а из имеющихся в распоряжении суда документов бесспорно не следует, что она прибыла в исправительное учреждение именно для оказания юридической помощи по упомянутому выше уголовному делу (судебному материалу).
Об этом свидетельствует то обстоятельство, что А. была допущена к участию в его рассмотрении апелляционным постановлением Свердловского областного суда еще 26 мая 2016 года и тогда же реализовала свои правомочия, приняв непосредственное участие в данном судебном заседании на данной стадии уголовного судопроизводства. До ее визита в исправительное учреждение прошло довольно много времени, вполне достаточного для обжалования в кассационном порядке принятых судами процессуальных решений по вопросу освобождения Ч. от наказания. Более того, 02 сентября 2016 года в суд уже было подано новое (повторное) ходатайство по тому же вопросу.
Необходимость встречи А. с истцом по состоянию на указанную дату - 13 сентября 2016 года - на основании одного только представленного ею апелляционного постановления о допуске в качестве защитника по уголовному делу не являлась для администрации исправительного учреждения очевидной.
При этом следует учитывать, что предусмотренные законом полномочия защитника и предоставленные ему права не являются по своему характеру абсолютными и не подлежат безусловной реализации во всех без исключения случаях. Поскольку А. приходится Ч. супругой, сам по себе факт допуска ее в качестве защитника по уголовному делу не означает, что любое их обращение за предоставлением свидания должно обязательно расцениваться как сопряженное с оказанием юридической помощи. Недопустимы злоупотребление указанным правомочием и использование его для подмены соответствующих свиданий свиданиями другого вида, предназначенными исключительно для поддержания социально-полезных связей осужденного, количество, продолжительность, порядок предоставления и проведения которых строго регламентированы, - то есть с целью обхода установленных законом ограничений.
Между тем, как следует из содержания обжалуемых судебных постановлений, наряду с женой-защитником у истца имеются и профессиональные защитники - адвокаты (К., Е., В.), которые имеют возможность оказать ему квалифицированную юридическую помощь. Однако за свиданием с Ч. они к администрации исправительного учреждения в указанный спорный период не обращались.
Именно по этим мотивам постановлением районного суда А. была отстранена от участия в защите своего мужа в рамках уголовного судопроизводства и утратила ранее приобретенный в суде статус защитника.
Принимая во внимание положения пункта 2 части 2 статьи 227 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, районный суд обоснованно отказал Ч. в удовлетворении его требований, а судебная коллегия областного суда согласилась с данным решением, оставив его без изменения.
12. Отказ в регистрации гражданина по месту жительства признан обоснованным, поскольку лицом не предоставлен документ, являющийся в соответствии с жилищным законодательством основанием для вселения в жилое помещение.
Т. обратился в суд с административным иском о признании незаконным отказа Отдела по вопросам миграции Отдела полиции в регистрации по месту жительства в жилом помещении. В обоснование указал, что в октябре 2016 года подал в структурное подразделение ответчика соответствующее заявление, приложив к нему договор уступки права (цессии) по договору долевого участия в строительстве и акт приема-передачи объекта долевого строительства в подтверждение своих прав на жилое помещение. Однако письмом от 18 октября 2016 года ему было сообщено о невозможности предоставления испрашиваемой государственной услуги в связи с отсутствием в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество сведений о зарегистрированном за ним праве собственности в отношении данного жилого помещения. Указанные действия органа регистрационного учета были расценены им как отказ в регистрации по месту жительства, который истец посчитал неправомерным, поскольку он не предусмотрен законом.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска Т. отказано.
Разрешая возникший между сторонами спор, суды обеих инстанций исходили из следующего.
В силу предписаний части 3 статьи 3 и части 1 статьи 6 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" при регистрации по месту жительства гражданин наряду с заявлением по установленной форме должен представить документ, являющийся в соответствии с жилищным законодательством основанием для вселения в жилое помещение. Представление такого документа не требуется, если сведения, содержащиеся в соответствующем документе, находятся в распоряжении государственных органов или органов местного самоуправления. В таком случае орган регистрационного учета запрашивает их самостоятельно.
Аналогичные положения содержат и принятые во исполнение норм указанного Закона подзаконные нормативные акты - пункт 16 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 года N 713, и пункты 26, 30 Административного регламента предоставления Федеральной миграционной службой государственной услуги по регистрационному учету граждан Российской Федерации по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденного Приказом ФМС России от 11 сентября 2012 года N 288.
При этом с учетом правил пунктов 1, 4 статьи 10 Жилищного кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 8.1, пункта 1 статьи 131 и статьи 219 Гражданского кодекса Российской Федерации правомочия собственника жилого помещения по владению, пользованию и распоряжению им возникают с момента государственной регистрации его права и, следовательно, могут подтверждаться исключительно сведениями о такой регистрации.
Как установлено в ходе судебного разбирательства, в настоящее время право собственности на указанную Т. в заявлении о регистрации по месту жительства квартиру за истцом не зарегистрировано.
Ответчик обоснованно сообщил ему о невозможности предоставления испрашиваемой государственной услуги, в удовлетворении заявленного иска отказано правомерно.
Б. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным распоряжения Правительства Свердловской области от 22 августа 2016 года N 760-РП "Об отказе в переводе земельных участков из категории земель сельскохозяйственного назначения в категорию земель особо охраняемых территорий и объектов". В обоснование требования указал, что является собственником четырех земельных участков. Все они относятся к землям сельскохозяйственного назначения (сельскохозяйственным угодьям) и предназначены для ведения личного подсобного хозяйства. Намереваясь разместить на них спортивные объекты (гольф-клуб и ипподром), он получил соответствующее решение органов местного самоуправления о включении земельных участков в границы земель особо охраняемых территорий рекреационного назначения. В январе 2015 года подал в уполномоченный орган исполнительной власти Свердловской области (Министерство по управлению государственным имуществом) ходатайство о переводе земельных участков из состава земель сельскохозяйственных угодий в состав земель особо охраняемых территорий и объектов (земли рекреационного назначения). Однако оспариваемым распоряжением ему в этом было отказано в связи с отсутствием документов, подтверждающих исключительность случая, при котором допускается перевод земель сельскохозяйственных угодий или земельных участков в составе таких земель из земель сельскохозяйственного назначения в другую категорию. Истец не согласен с такой формулировкой, поскольку считает, что приложил к своему ходатайству все необходимые документы. Кроме того, ходатайство было рассмотрено с нарушением установленных законодательством двухмесячного срока и порядка. Несоблюдение последнего, по мнению истца, выразилось в привлечении к рассмотрению его ходатайства постороннего лица (Министерства агропромышленного комплекса и продовольствия Свердловской области).
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска Б. отказано.
Отказывая в иске, суды двух инстанций указали следующее.
Земельным кодексом Российской Федерации установлен принцип приоритетного сохранения и использования по целевому назначению земель сельскохозяйственного назначения, и в особенности сельскохозяйственных угодий (подпункт 6 пункта 1 статьи 1, пункт 1 статьи 79). Насущная необходимость предотвращения сокращения площадей сельскохозяйственных земель и пахотных угодий прямо закреплена и в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года N 683.
В этой связи для сельскохозяйственных угодий установлен особый правовой режим, имеющий целями охрану указанных земель и недопущение их произвольного (не обусловленного объективными потребностями не только самого собственника или иного владельца земельного участка, но и интересами всего общества в целом) выведения из сельскохозяйственного оборота.
Именно поэтому статьей 7 Федерального закона от 21 декабря 2004 года N 172-ФЗ "О переводе земель или земельных участков из одной категории в другую" предусмотрено, что перевод земель сельскохозяйственных угодий или земельных участков в составе таких земель из земель сельскохозяйственного назначения в другую категорию допускается в исключительных случаях. Одним из них, как справедливо указал Б., является создание особо охраняемых природных территорий или отнесение земель к землям природоохранного, историко-культурного, рекреационного и иного особо ценного назначения (пункт 2 части 1 упомянутой выше статьи).
В отношении принадлежащих истцу земельных участков соответствующее решение (постановление администрации Режевского городского округа) о включении их в границы земель особо охраняемых территорий рекреационного назначения с разрешенным использованием "для размещения объектов отдыха, туризма, физкультурно-оздоровительной и спортивной деятельности граждан" действительно имеется.
Предусмотренное законом право на перевод земель из одной категории в другую не является абсолютным и безусловным и может быть ограничено. Основания для этого в данном конкретном случае имелись, поскольку объективная, согласующаяся с общественно значимыми интересами, необходимость в изменении целевого назначения земельных участков истца с сельскохозяйственного использования на рекреационное, для размещения гольф-клуба и ипподрома, не подтверждена.
С учетом того, что принадлежащие Б. земельные участки расположены на местности не обособленно, ответчиком были приняты во внимание интересы смежных землепользователей, в отличие от истца использующих свои земельные участки по их прямому целевому назначению и вынужденных в случае удовлетворения его ходатайства существенно сократить площадь обрабатываемых сельхозугодий для образования санитарно-защитных зон.
Правительством Свердловской области обоснованно было принято оспариваемое истцом распоряжение.
14. Действия по внесению в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи об аресте помещения обоснованно признаны незаконными.
С. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконными действий Управления Росреестра по Свердловской области по внесению в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее - ЕГРП) записи об аресте встроенного нежилого помещения, расположенного на первом этаже жилого дома. В обоснование своих требований указал, что является собственником данного объекта недвижимости и ограничение (обременение) нарушает его права и законные интересы при том, что оно осуществлено во исполнение определения арбитражного суда о принятии обеспечительных мер, вынесенного в отношении другого лица - Г.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, иск удовлетворен. Оспариваемые С. регистрационные действия признаны незаконными и на ответчика возложена обязанность устранить допущенное им нарушение прав истца, аннулировав государственную регистрацию ареста принадлежащего ему имущества.
Разрешая возникший между сторонами спор, суды двух инстанций применили положения действовавшего на тот момент законодательства, регулирующего спорное правоотношение, в том числе Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (далее - Федеральный закон N 122-ФЗ).
По смыслу пункта 1 статьи 2 и пункта 1 статьи 4 указанного Федерального закона понятие государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним (сокращенно - государственная регистрация прав) включало в себя и регистрацию ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество.
В силу абзаца 4 статьи 1 Федерального закона N 122-ФЗ к указанным ограничениям (обременениям) относился и арест имущества, особенности государственной регистрации которого определялись статьей 28 того же Закона.
Таким образом, наряду с государственной регистрацией вещных прав на недвижимое имущество осуществлялась государственная регистрация их ограничения (обременения), в том числе и ареста.
При этом пунктом 1 статьи 13 Федерального закона N 122-ФЗ был установлен единый порядок проведения государственной регистрации прав. Во взаимосвязи с правилами пункта 1 статьи 17 Закона он предполагал обязательную правовую экспертизу документов, представленных не только для государственной регистрации наличия, возникновения, прекращения, перехода прав на недвижимое имущество и сделок с ним, но и для государственной регистрации их ограничения (обременения). Такая экспертиза предусматривала в том числе установление отсутствия противоречий между заявляемыми правами и уже зарегистрированными правами на объект недвижимого имущества, что являлось необходимым условием для внесения соответствующих записей в ЕГРП и применительно к регистрации ограничений (обременений) прав.
Корреспондирующее основание для отказа в государственной регистрации прав было предусмотрено абзацем 11 пункта 1 статьи 20 Федерального закона N 122-ФЗ (имеются противоречия между заявленными правами и уже зарегистрированными правами). Причем согласно нормативным положениям пункта 1 статьи 28 Федерального закона N 122-ФЗ оно распространялось и на случаи государственной регистрации прав, установленных судебными актами.
Как установлено в ходе судебного разбирательства по административному делу, определением Арбитражного суда Свердловской области о принятии мер по обеспечению требований кредитора был наложен арест на принадлежащую Г. 1/2 долю в праве собственности на упомянутое выше нежилое помещение, то есть установлено ограничение (обременение) прав конкретного лица. Оспариваемые же истцом регистрационные действия Управления Росреестра по Свердловской области, выразившиеся во внесении соответствующей записи в ЕГРП, фактически осуществлены в отношении всего этого объекта (прав на него) в целом и без учета того обстоятельства, что на тот момент его единоличным собственником уже являлось иное лицо (С. - истец по делу).
Следовательно, в данном случае объективно имелись предусмотренные Федеральным законом N 122-ФЗ и, значит, обязательные для ответчика основания для отказа в государственной регистрации прав (государственной регистрации их ограничения (обременения)).
Требования истца удовлетворены районным судом обоснованно.
15. Имущественный налоговый вычет при приобретении жилого помещения не предоставлен обоснованно, поскольку участники сделки отнесены налоговым органом к взаимозависимым лицам.
Е. обратилась в суд с административным иском к налоговой инспекции об оспаривании отказа в предоставлении имущественного налогового вычета и о возврате суммы излишне уплаченного налога.
В обоснование указала, что претендует на получение такого вычета в сумме фактически произведенных расходов на приобретение по договору купли-продажи от 07 декабря 2015 года 1/3 доли жилого дома и земельного участка. Однако налоговый орган отказал ей в этом, сославшись на то, что сделка совершена между взаимозависимыми лицами, поскольку продавцом дома является ее бывший муж В., брак с которым расторгнут 17 ноября того же года. По утверждению административного истца, в данном случае отсутствуют доказательства того, что сложившиеся между бывшими супругами отношения повлияли на условия, в том числе цену, и (или) результаты сделки, тогда как недействительной (притворной) она в установленном законом (судебном) порядке не признавалась. Отсутствует соответствующее судебное решение и по вопросу о взаимозависимости сторон сделки. Как полагала Е., все необходимые документы ею были представлены, а запрашивать какие-либо дополнительные сведения и опрашивать свидетелей налоговый орган в рамках проведенной им камеральной проверки был не вправе, указанные действия выходят за пределы его полномочий.
Решением городского суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска отказано.
Разрешая возникший спор, суды обеих инстанций исходили из того, что предусмотренный подпунктом 3 пункта 1 статьи 220 Налогового кодекса Российской Федерации имущественный налоговый вычет при приобретении жилого помещения или доли в нем не предоставляется в случаях, когда такая сделка совершается между физическими лицами, являющимися взаимозависимыми в соответствии со статьей 105.1 того же Кодекса.
Согласно указанной норме для целей налогообложения лица признаются взаимозависимыми, если особенности отношений между ними могут оказывать влияние на условия и (или) результаты сделок, совершаемых этими лицами, и (или) экономические результаты деятельности этих лиц или деятельности представляемых ими лиц. Для признания взаимной зависимости лиц учитывается влияние, которое может оказываться в силу участия одного лица в капитале других лиц, в соответствии с заключенным между ними соглашением либо при наличии иной возможности одного лица определять решения, принимаемые другими лицами. Такое влияние учитывается независимо от того, может ли оно оказываться одним лицом непосредственно и самостоятельно или совместно с его взаимозависимыми лицами, признаваемыми таковыми в соответствии с пунктом 1 статьи 105.1 указанного Кодекса.
В пункте 2 той же статьи приведен перечень лиц, взаимозависимость которых с учетом названных выше правил презюмируется по формально-юридическим основаниям. В силу прямого указания закона к ним, в частности, отнесены близкие родственники и супруги (подпункт 11). Однако данный перечень не носит исчерпывающего характера, поскольку пунктом 7 предусмотрено, что если отношения между другими лицами содержательно (фактически) обладают признаками, указанными в пункте 1 статьи 105.1 Налогового кодекса Российской Федерации, то эти лица могут быть признаны взаимозависимыми и по иным (не перечисленным в пункте 2) основаниям.
При проведении камеральной налоговой проверки установлено и в ходе судебного разбирательства по делу подтверждено, что Е. и В. длительное время состояли в браке, который был расторгнут непосредственно (за три недели) перед заключением между ними договора купли-продажи. После расторжения брака В. продолжал проживать совместно со своей семьей (женой и детьми) в том же доме, доля в котором и являлась предметом совершения сделки. То есть реально жилищные условия административного истца не претерпели изменений, хотя именно в целях стимулирования граждан к улучшению своих жилищных условий федеральный законодатель и установил соответствующую льготу (право на имущественный налоговый вычет).
Кроме того, не было представлено убедительных доказательств того, что Е. располагала необходимыми денежными средствами (личными сбережениями или заемными ресурсами) для оплаты цены договора (1 999 000 рублей). Напротив, ее доводы на этот счет были опровергнуты, поскольку совокупный доход административного истца за предшествующий сделке период (2013 - 2015 годы) составил 993 414 рублей 27 копеек, а родители Е., на материальную помощь которых она ссылалась, отрицали этот факт и настаивали на том, что отношений с ней вообще не поддерживают. Других источников, позволяющих приобрести такое дорогостоящее имущество, административным истцом не названо.
Поскольку указанные обстоятельства позволяли усомниться не только в фактическом исполнении оформленной договором купли-продажи от 07 декабря 2015 года сделки, но и в ее реальном характере, а также в добросовестности поведения ее участников, то последние обоснованно были отнесены налоговым органом к взаимозависимым лицам.
С. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным решения налоговой инспекции, вынесенного в отношении его по результатам проведения камеральной налоговой проверки. Данным решением административному истцу был доначислен налог на доходы физических лиц за 2014 год в сумме 7 990 рублей, а также пени по статье 75 Налогового кодекса Российской Федерации в размере 403 рублей 56 копеек и наложены штрафы по пункту 1 статьи 122 Налогового кодекса Российской Федерации в размере 1 598 рублей за неуплату налога и по пункту 1 статьи 119 Налогового кодекса Российской Федерации в размере 1 000 рублей за непредставление в установленный срок налоговой декларации. Основанием для принятия налоговым органом такого решения послужило письменное сообщение банка о получении С. дохода в общей сумме 61 463 рубля 47 копеек в связи с прощением ему долга по заключенному 18 мая 2013 года кредитному договору и невозможностью самостоятельного удержания налога с указанной суммы. По утверждению административного истца, в действительности он никакого дохода от банка не получал, поскольку имело место лишь формальное перекредитование, выразившееся в расторжении прежнего и заключении нового кредитного договора от 30 декабря 2014 года, без фактических внесения и выплаты каких-либо денежных средств.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска отказано.
Разрешая возникший спор, суды исходили из того, что в соответствии с пунктом 1 статьи 210 Налогового кодекса Российской Федерации при определении налоговой базы по НДФЛ учитываются все доходы налогоплательщика, полученные им как в денежной, так и в натуральной формах, или право на распоряжение которыми у него возникло, а также доходы в виде материальной выгоды, определяемой в соответствии со статьей 212 того же Кодекса. Согласно статье 41 Налогового кодекса Российской Федерации для целей налогообложения доходом признается экономическая выгода в денежной или натуральной форме, учитываемая в случае возможности ее оценки и в той мере, в которой такую выгоду можно оценить, и определяемая в данном случае в соответствии с главой 23 этого Кодекса.
Судами также принято во внимание, что подпунктом 10 пункта 1 статьи 208 Налогового кодекса Российской Федерации установлен открытый перечень доходов, облагаемых НДФЛ, что обусловлено необходимостью учета в целях налогообложения многообразия содержания и форм экономической деятельности (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 года N 1016-О-О). Напротив, предусмотренный статьей 217 указанного Кодекса перечень доходов, не подлежащих налогообложению НДФЛ (освобождаемых от него), носит исчерпывающий характер, и прощение долга банком под него не подпадает.
Следовательно, полученная в результате такого прощения (освобождения от обязательств) должником - физическим лицом экономическая выгода является объектом обложения, но при условии реального существования и наличия документального подтверждения задолженности.
Соответствующая правовая позиция нашла свое отражение в пункте 8 Обзора практики рассмотрения судами дел, связанных с применением главы 23 Налогового кодекса Российской Федерации (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 21 октября 2015 года).
В ходе судебного разбирательства по данному административному делу установлено, что реструктуризация кредитного обязательства административного истца перед банком (его перекредитование) сопровождалась частичным прощением долга (в смысле статьи 415 Гражданского кодекса Российской Федерации) - в части начисленных, но не уплаченных процентов. Размер образовавшейся на момент расторжения прежнего и заключения нового кредитного договора (30 декабря 2014 года) просроченной задолженности по ним составлял 61 463 рубля 47 копеек, которые и являются экономической выгодой С. в результате совершенной им с банком по обоюдному согласию сторон, никем не оспоренной и не признанной недействительной сделки.
В нарушение требований пунктов 2, 4 статьи 228 и пункта 1 статьи 229 Налогового кодекса Российской Федерации административный истец своевременно налоговую декларацию, отражающую полученный им доход, в налоговый орган не представил и сумму налога в соответствующий бюджет не уплатил.
Следовательно, фактические и правовые основания для вынесения оспариваемого решения у налоговой инспекции имелись.
17. Уполномоченный орган обоснованно принял решение о невозможности согласования публичных мероприятий (гей-парадов), поскольку они направлены на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, что запрещено законом.
А., К. и М. обратились в суд с административным исковым заявлением, в котором оспорили решения Министерства общественной безопасности Свердловской области, принятые по результатам рассмотрения поданных ими уведомлений о проведении в городе Екатеринбурге ряда публичных мероприятий (гей-парадов).
Административные истцы указали, что в полученных на их обращения ответах, оформленных письменными уведомлениями, им было сообщено о невозможности согласования данных публичных мероприятий. Такое решение мотивировано тем, что они направлены на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних и, следовательно, их цели нарушают предусмотренные законодательством запреты. В этой связи организаторам предложено устранить допущенные нарушения.
Полученные уведомления истцы расценили как неправомерный отказ в согласовании проведения запланированных ими митингов и шествия, поскольку заявленные ими цели публичных мероприятий, формы и условия их проведения не противоречили закону. Кроме того, административный ответчик не предложил им другие (альтернативные) место и (или) время для реализации их конституционного права на свободу собраний.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска отказано.
Разрешая возникший спор, суды пришли к выводу о том, что по существу административный ответчик, являющийся уполномоченным в указанной сфере органом исполнительной власти Свердловской области, не отказывал А., К. и М. в согласовании публичных мероприятий и не запрещал их. Он лишь довел до сведения указанных граждан (как организатора и уполномоченных им лиц), что заявленные цели и условия проведения запланированных ими публичных мероприятий нарушают установленные законодательством Российской Федерации запреты, поскольку фактически направлены на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, а также предложил устранить допущенные нарушения. Соответствующее правомочие Министерства общественной безопасности Свердловской области предусмотрено нормами Федерального закона от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (пункт 2 части 1 и часть 2 статьи 12), а другие (альтернативные) варианты проведения публичных мероприятий в этом случае не должны предлагаться.
При этом учтено, что публичные мероприятия планировалось осуществить в общедоступных (открытых для свободного посещения) местах, расположенных в непосредственной близости от образовательных, спортивных и культурно-развлекательных учреждений, где обучается и проводит свой досуг множество детей. Неизбежное публичное распространение информации о гомосексуальных отношениях, соответствующих убеждений и предпочтений, касающихся сексуальной ориентации и конкретных форм сексуального поведения, не может квалифицироваться как предоставление их в допустимой нейтральной форме.
Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, выражающаяся в распространении информации, направленной на формирование у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, либо навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям, прямо запрещены пунктом 4 части 2 статьи 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" и статьей 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Таким образом, в данном конкретном случае вмешательство властей в реализацию гарантированного административным истцам статьей 31 Конституции Российской Федерации, а также статьей 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права на проведение публичных мероприятий не являлось произвольным и дискриминационным, а было обусловлено объективной необходимостью и носило оправданный характер.
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "NASLEDSTVO.SU | Наследственное право" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)
"БЮЛЛЕТЕНЬ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО АДМИНИСТРАТИВНЫМ ДЕЛАМ СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА (ТРЕТИЙ КВАРТАЛ 2017 Г.)"
Разделы:Принятие наследства; Наследственное право
Обращаем Ваше внимание на то обстоятельство, что данное решение могло быть обжаловано в суде высшей инстанции и отменено
Утвержден
постановлением президиума
Свердловского областного суда
от 8 ноября 2017 г.
БЮЛЛЕТЕНЬ
СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО АДМИНИСТРАТИВНЫМ ДЕЛАМ
СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО АДМИНИСТРАТИВНЫМ ДЕЛАМ
СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
Бюллетень содержит правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, судебную практику Европейского Суда по правам человека, судебную практику Верховного Суда Российской Федерации, Свердловского областного суда по делам об административных правонарушениях, по административным делам о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, прав и законных интересов организаций, возникающим из административных и иных публичных правоотношений.
Раздел I. ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2017 года N 20-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 111, части 5 статьи 247 и пункта 2 части 1 статьи 248 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, частей 1 и 2 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданки Н.Б. Слободяник и федерального государственного бюджетного учреждения "Российский сельскохозяйственный центр".
Государство не вправе, вводя механизм массовой оценки объектов недвижимости для целей налогообложения, перекладывать на самого налогоплательщика некомпенсируемое бремя несения вынужденных расходов, связанных с устранением допущенных при ее проведении возможных ошибок.
Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации положения статьи 111, части 5 статьи 247 и пункта 2 части 1 статьи 248 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, частей 1 и 2 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в той мере, в какой этими положениями при отсутствии возражений ответчика, административного ответчика на требования истца, административного истца фактически исключается возможность присуждения судебных расходов лицу, чье исковое заявление, административное исковое заявление об установлении кадастровой стоимости объекта недвижимости в размере его рыночной стоимости удовлетворено судом, даже в тех случаях, когда:
ранее определенная в порядке массовой оценки кадастровая стоимость данного объекта настолько превышает его кадастровую стоимость, установленную судом в размере его рыночной стоимости, что это может свидетельствовать о повлекшей нарушение прав соответствующего лица ошибке, допущенной при формировании методики определения кадастровой стоимости или при ее применении к конкретному объекту недвижимости,
и (или) понесенные этим лицом судебные расходы не связаны с его процессуальным поведением после подачи иска, административного иска.
Конституционный Суд Российской Федерации, в частности, указал, что участие налогоплательщиков, прежде всего граждан, в чрезмерно длительных процедурах пересмотра кадастровой стоимости с неясными последствиями, сопровождающееся к тому же издержками, причем неоднократными, на оплату оценочных и экспертных работ, для многих из них весьма проблематично, что само по себе может побуждать их к отказу от защиты своих прав законными средствами, равно как и то обстоятельство, что органы публичной власти имеют перед ними и такие неоспоримые преимущества, как собственный опыт организации кадастровой оценки, участия в анализе ее результатов, разрешении споров, а также располагают для этого необходимыми средствами, особенно если при бюджетном проектировании они будут заранее предназначены для оплаты оценочно-экспертных работ и представительских юридических услуг. Возложение на самих налогоплательщиков бремени несения судебных расходов, связанных с установлением кадастровой стоимости объекта недвижимости в размере, равном его рыночной стоимости, если в результате массовой кадастровой оценки она была определена ошибочно, не только сужает реальную доступность правосудия, но и способно финансово обесценить значение соответствующего судебного решения с точки зрения соотношения бремени судебных расходов с ожидаемыми налоговыми выгодами в связи с возможным изменением налоговой базы по соответствующему налогу на недвижимое имущество.
Вместе с тем этими выводами не исключается учет при решении вопросов о распределении судебных расходов по делам об оспаривании результатов определения кадастровой стоимости того обстоятельства, что допущенное при установлении кадастровой стоимости ее расхождение с рыночной стоимостью может укладываться в приемлемый с точки зрения существующих стандартов государственной кадастровой оценки диапазон отклонений и, соответственно, не является свидетельством ошибки, приводящей - вопреки объективному экономическому содержанию отношений, связанных с формированием налоговой базы по земельному и иным имущественным налогам, - к нарушению конституционных прав и свобод граждан, организаций как налогоплательщиков.
С учетом изложенного Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что федеральному законодателю надлежит внести в правовое регулирование необходимые изменения, направленные на уточнение правил распределения судебных расходов по делам об установлении кадастровой стоимости объектов недвижимости в размере, равном их рыночной стоимости.
2. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 июля 2017 года N 22-П "По делу о проверке конституционности положений части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" в связи с жалобами граждан США Н.Д. Вордена и П.Д. Олдхэма".
Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации положения части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" в той мере, в какой они содержат неопределенность как в вопросе о том, допустима ли и в каком случае в отношении иностранного гражданина (лица без гражданства), временно пребывающего в Российской Федерации, постановка его на учет по месту пребывания по месту нахождения (адресу) принимающей стороны, так и в вопросе о том, каким образом соотносятся обязанности в сфере миграционного учета временно пребывающего в Российской Федерации иностранного гражданина (лица без гражданства) и принимающей стороны в части обеспечения постановки его на учет именно по месту (адресу), по которому он должен быть в соответствии с установленным порядком поставлен на учет по месту пребывания, притом что нарушение установленного порядка может повлечь привлечение иностранного гражданина (лица без гражданства) к юридической ответственности.
Федеральному законодателю надлежит незамедлительно принять меры по устранению неопределенности нормативного содержания части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации".
Впредь до внесения в Федеральный закон "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" надлежащих изменений, вытекающих из настоящего Постановления:
- при решении вопроса о выборе места постановки иностранного гражданина (лица без гражданства) на учет по месту пребывания, равно как и при оценке наличия в его действиях признаков нарушения режима пребывания (проживания) в Российской Федерации положения части 1 и пункта 2 части 2 статьи 20 названного Федерального закона не могут рассматриваться как обязывающие временно пребывающего в Российской Федерации иностранного гражданина (лица без гражданства), поставленного на миграционный учет по месту нахождения (адресу) пригласившей его организации (принимающей стороны), правовая связь с которой, основанная на положениях законодательства Российской Федерации, в период пребывания в Российской Федерации им не утрачивается, вставать на миграционный учет по месту нахождения (адресу) жилого помещения, которое ему предоставила принимающая сторона и в котором он временно проживает;
- во всех иных случаях иностранные граждане и лица без гражданства должны, если в названном Федеральном законе прямо не указаны иные правила миграционного учета, вставать на учет по месту пребывания в месте их фактического проживания.
Конституционный Суд Российской Федерации, в частности, указал, что в настоящее время понятие места пребывания иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации содержит указание на его связь как с жилым помещением, так и с иным помещением, а также с учреждением или организацией, которые перечислены в пункте 7 части 1 статьи 2 Федерального закона "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" в качестве принимающей стороны и у которых иностранный гражданин или лицо без гражданства фактически проживает или осуществляет трудовую деятельность (находится). Такое регулирование не исключает вывода о том, что место пребывания иностранного гражданина (лица без гражданства) не приравнивается к месту (адресу) его проживания, а значит, допускается его учет по месту пребывания и в иных местах, где он осуществляет трудовую деятельность (находится), то есть в этой трактовке учет иностранных граждан (лиц без гражданства) по месту пребывания напрямую не связан - в отличие от регистрации по месту жительства (и по месту временного пребывания) российских граждан и постоянно или временно проживающих в России иностранных граждан - исключительно с местом проживания.
При неопределенности используемого в Федеральном законе "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" понятия "место пребывания" - в контексте установленных названным Федеральным законом общей обязанности иностранного гражданина (лица без гражданства) встать на миграционный учет и конкретных обязанностей принимающей стороны по постановке его на учет по месту пребывания - иностранный гражданин (лицо без гражданства), притом что он лишен возможности осознавать противоправность своего поведения, выражающегося в проживании в ином, нежели документально зафиксированное при его миграционном учете, помещении, подвергается риску быть привлеченным к юридической ответственности.
Принимая во внимание, что миграционный учет носит, по существу, уведомительный характер, обязанность встать на миграционный учет может быть исполнена иностранным гражданином (лицом без гражданства), а необходимые действия - совершены принимающей стороной: для этого требуется всего лишь оформление соответствующих документов и вступление в правоотношения с уполномоченным органом. Поэтому при добросовестности иностранного гражданина (лица без гражданства) и принимающей стороны в части соблюдения миграционных правил ненадлежащее исполнение обязанностей по миграционному учету или несовершение необходимых действий могут быть связаны не с несоразмерностью предъявляемых к ним требований, а исключительно с недостаточно ясным выражением этих требований в тексте закона. Соответственно, при таких условиях положения статей 2, 18 и 55 Конституции Российской Федерации, не допускающие в их взаимосвязи истолкование закона с ограничительными (обременяющими) последствиями для прав и свобод человека и гражданина, в том числе для права на свободу передвижения, не могут быть для правоприменителя критерием выбора одного из возможных его истолкований.
Раздел II. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ
ЧЕЛОВЕКА
1. Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 сентября 2016 года по жалобе N 926/08 "Карелин против Российской Федерации".
Заявитель, привлеченный к административной ответственности за нарушение общественного порядка, жаловался на то, что неучастие прокурора как представителя органа обвинения при рассмотрении его административного дела, обязательное участие которого во всех делах об административных правонарушениях не предусмотрено действующим Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, нарушило его право на справедливое беспристрастное судебное разбирательство, поскольку функцию обвинения выполнял сам судья.
Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на справедливое судебное разбирательство).
2. Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 октября 2016 года по жалобе N 1056/15 "Джураев и Шалкова против Российской Федерации".
Заявители, имеющие гражданство Таджикистана и России соответственно и проживающие в г. Перми, жаловались в Европейский Суд на то, что запрет первому заявителю на въезд в Россию нарушает их право на уважение семейной жизни.
По существу дела Суд отметил, что первый заявитель проживает в России с 1995 года, в 2009 году он женился на втором заявителе, а в 2006 году у них родился сын, получивший российское гражданство. Запрет на въезд заявителя в Россию действовал в 2013 - 2015 годах в течение 19 месяцев и мотивировался соображениями безопасности. Европейский Суд заключил, что не может принять эти основания, поскольку они не были доведены до заявителей и не могли ими эффективно оспариваться в судебном разбирательстве, которое, следовательно, не сопровождалось надлежащими процессуальными гарантиями. Кроме того, с учетом крепких семейных уз заявителей указанный запрет не был соразмерным преследуемой законной цели. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Раздел III. ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1. При осуществлении государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основании нотариально удостоверенной сделки, свидетельства о праве на наследство проверка законности такого нотариально удостоверенного документа государственным регистратором прав не осуществляется.
С. обратилась в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным решения уполномоченного органа об отказе в государственной регистрации права собственности на объект недвижимости, ссылаясь на то, что на основании свидетельства о праве на наследство по закону является наследником Ч., которому на праве собственности принадлежало недвижимое имущество (нежилое здание). При жизни наследодателя это имущество приобретено им на основании нотариально удостоверенного договора купли-продажи.
Принимая решение об отказе в государственной регистрации права С. на указанное недвижимое имущество, уполномоченный орган исходил из того, что в документах архивного фонда договор купли-продажи, на основании которого было зарегистрировано право собственности наследодателя на указанное нежилое здание, не обнаружен.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении административного искового заявления отказано. При этом суды исходили из того, что оспариваемое решение является законным, поскольку у государственного регистратора возникли сомнения в наличии оснований для государственной регистрации права собственности С. на названное нежилое здание.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации указанные судебные акты отменила, приняла новое решение о частичном удовлетворении административного искового заявления, указав следующее.
В силу пункта 2 статьи 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают, изменяются и прекращаются с момента внесения соответствующей записи в государственный реестр, если иное не установлено законом.
Иной момент возникновения права установлен, в частности, для приобретения права собственности на недвижимое имущество в порядке наследования (абзац второй пункта 2 статьи 218 и пункт 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В пункте 1 статьи 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплено, что при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил названного Кодекса не следует иное.
В силу пункта 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации.
Принятие наследства осуществляется подачей по месту открытия наследства нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу заявления наследника о принятии наследства либо заявления наследника о выдаче свидетельства о праве на наследство (пункт 1 статьи 1153 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Таким образом, если наследодателю (правопредшественнику) принадлежало недвижимое имущество на праве собственности, это право переходит к наследнику с момента открытия наследства.
Согласно пункту 1 статьи 17 Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", действовавшего на момент принятия оспариваемого решения, одним из оснований для государственной регистрации наличия, возникновения, прекращения, перехода, ограничения (обременения) прав на недвижимое имущество и сделок с ним является свидетельство о праве на наследство. Правовая экспертиза представленных на государственную регистрацию прав правоустанавливающих документов, в том числе проверка законности сделки (за исключением нотариально удостоверенной сделки), проводится органом, осуществляющим государственную регистрацию прав, на предмет установления отсутствия предусмотренных данным Законом оснований для отказа в государственной регистрации прав.
Вступившим в силу с 01 января 2017 года Федеральным законом от 13 июля 2015 года N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости" установлено, что основанием для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав является в том числе свидетельство о праве на наследство (пункт 4 части 2 статьи 14).
При осуществлении государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основании нотариально удостоверенной сделки, свидетельства о праве на наследство, свидетельства о праве собственности на долю в общем имуществе супругов проверка законности такого нотариально удостоверенного документа государственным регистратором прав не осуществляется (часть 2 статьи 59 Федерального закона "О государственной регистрации недвижимости").
Таким образом, приведенными правовыми нормами не предусмотрено право государственного регистратора проверять обоснованность выдачи нотариусом свидетельства о праве на наследство, а также ставить под сомнение возникающие в порядке наследования права, подтвержденные таким свидетельством.
С. в уполномоченный орган были представлены свидетельство о праве на наследство по закону, кадастровый паспорт здания, договор купли-продажи и другие документы.
Право собственности наследодателя на указанный объект недвижимости ранее было зарегистрировано в установленном порядке и никем не оспорено.
При таких обстоятельствах правовые основания для принятия оспариваемого решения отсутствовали.
Определение
Верховного Суда Российской Федерации
от 06 апреля 2017 года, дело N 56-КГ17-3
Верховного Суда Российской Федерации
от 06 апреля 2017 года, дело N 56-КГ17-3
2. Нормы Закона Российской Федерации "О закрытом административно-территориальном образовании" сами по себе не препятствуют возвращению гражданина после отбытия уголовного наказания в местах лишения свободы к месту постоянного жительства на территории закрытого административно-территориального образования.
К. обратился в суд с административным исковым заявлением, в котором просил признать незаконным решение уполномоченного органа об отказе в согласовании въезда в закрытое административно-территориальное образование.
В обоснование требований указал, что ранее имел допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, постоянно проживал и был зарегистрирован в закрытом административно-территориальном образовании, впоследствии был осужден по приговору суда. После условно-досрочного освобождения от отбывания наказания имел намерение возвратиться к прежнему месту жительства, однако оспариваемым решением в согласовании въезда в закрытое административно-территориальное образование было отказано. Полагал, что такое решение является незаконным, поскольку ему на праве собственности в указанном закрытом административно-территориальном образовании принадлежит доля в праве собственности на жилое помещение.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении административного искового заявления отказано. При этом суды исходили из того, что оспариваемое решение является законным и не нарушает право К. на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства, поскольку права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом Законом Российской Федерации от 14 июля 1992 года N 3297-1 "О закрытом административно-территориальном образовании" установлены определенные ограничения для лиц, выразивших желание проживать на территории закрытого административно-территориального образования.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации названные судебные акты отменила, указав следующее.
Конституцией Российской Федерации каждому, кто законно находится на территории Российской Федерации, гарантируется право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства (часть 1 статьи 27).
Частью 1 статьи 40 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на жилище; никто не может быть произвольно лишен жилища.
В силу части 1 статьи 35 Жилищного кодекса Российской Федерации в случае прекращения у гражданина права пользования жилым помещением по основаниям, предусмотренным названным Кодексом, другими федеральными законами, договором, или на основании решения суда данный гражданин обязан освободить соответствующее жилое помещение (прекратить пользоваться им).
Таким образом, лишение гражданина имеющегося у него права пользования жилым помещением возможно только в силу прямого указания закона, договора либо в соответствии с решением суда.
В отношении К. решение суда о прекращении права пользования жилым помещением и выселении не принималось, тогда как временное отсутствие гражданина в связи с отбыванием наказания в местах лишения свободы не может служить основанием для прекращения права пользования жилым помещением, в котором такой гражданин был зарегистрирован и проживал до осуждения по приговору суда.
Лишение гражданина права пользования принадлежащим ему жилым помещением фактически вводит не предусмотренное уголовным законодательством дополнительное наказание в виде лишения жилой площади, приводит к дискриминации в жилищных правах отдельных категорий граждан по признаку наличия у них судимости и в силу этого нарушает гарантируемый государством принцип равенства прав и свобод человека и гражданина (части 1 и 2 статьи 19 Конституции Российской Федерации).
В этой связи оспариваемое решение уполномоченного органа является незаконным и фактически создает административному истцу необоснованные препятствия в пользовании жилым помещением.
Согласно пункту 1 статьи 3 Закона Российской Федерации "О закрытом административно-территориальном образовании" особый режим безопасного функционирования организаций и (или) объектов в закрытом административно-территориальном образовании включает в том числе ограничения на въезд и (или) постоянное проживание граждан на его территории, включая установление перечня оснований для отказа во въезде или в постоянном проживании.
В пункте 2 статьи 4 названного Закона определено, что органы местного самоуправления закрытого административно-территориального образования по согласованию с органами федеральной службы безопасности имеют право давать разрешение на въезд граждан в закрытое административно-территориальное образование и выезд из него, за исключением режимных территорий организаций и (или) объектов, находящихся в границах внутренних контролируемых и (или) запретных зон.
Действующее законодательство не содержит запрета гражданину, имеющему постоянное место жительства на территории закрытого административно-территориального образования и покинувшему его в связи с отбыванием уголовного наказания в местах лишения свободы, возвратиться после отбывания такого наказания к прежнему месту жительства и проживать в жилом помещении, которое он ранее занимал в качестве нанимателя или собственника.
При рассмотрении и разрешении административного дела судами не были учтены указанные обстоятельства, а также наличие у административного истца доли в праве собственности на жилое помещение, расположенное на территории закрытого административно-территориального образования.
При таких обстоятельствах Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о необходимости отмены судебных актов и направления административного дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе судей.
Определение
Верховного Суда Российской Федерации
от 19 апреля 2017 года, дело N 9-КГ17-1
Верховного Суда Российской Федерации
от 19 апреля 2017 года, дело N 9-КГ17-1
3. Не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам, осуществленные в порядке и на условиях, предусмотренных статьей 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации".
В. обратилась в суд с административным исковым заявлением об оспаривании решения налогового органа. В обоснование требований указала, что в 2014 году, работая на должности заведующей фельдшерско-акушерским пунктом - фельдшера, заключила с уполномоченным органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации договор на получение единовременной компенсационной выплаты.
По мнению В., данная компенсационная выплата не подлежит налогообложению, поскольку была предоставлена в соответствии с нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации, регулирующим вопросы предоставления единовременных компенсационных выплат отдельным медицинским работникам со средним медицинским образованием, прибывшим (переехавшим) в 2012 году и последующих годах на работу в сельские населенные пункты.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении административного искового заявления отказано. При этом суды исходили из того, что указанные единовременные компенсационные выплаты, предоставленные за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, облагаются налогом на доходы физических лиц.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации названные судебные акты отменила, приняла новое решение об удовлетворении административного искового заявления по следующим основаниям.
Перечень видов доходов физических лиц, не подлежащих налогообложению (освобождаемых от налогообложения), содержится в статье 217 Налогового кодекса Российской Федерации.
Согласно пункту 1 статьи 217 Налогового кодекса Российской Федерации не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) государственные пособия, за исключением пособий по временной нетрудоспособности (включая пособие по уходу за больным ребенком), а также иные выплаты и компенсации, выплачиваемые в соответствии с действующим законодательством.
В пункте 37.2 статьи 217 Налогового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам, осуществленные в порядке и на условиях, предусмотренных статьей 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации".
В силу частей 12.1 и 12.2 статьи 51 названного Федерального закона (в редакции, действовавшей на 12 сентября 2014 года - день вступления в силу договора на получение единовременной компенсационной выплаты) в 2013 - 2014 годах осуществляются единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам в возрасте до 35 лет, прибывшим в 2013 - 2014 годах после окончания образовательного учреждения высшего профессионального образования на работу в сельский населенный пункт либо рабочий поселок или переехавшим на работу в сельский населенный пункт либо рабочий поселок из другого населенного пункта и заключившим с уполномоченным органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации договор, предусмотренный пунктом 3 части 12.2 названной статьи, в размере одного миллиона рублей на одного указанного медицинского работника. Финансовое обеспечение единовременных компенсационных выплат медицинским работникам в 2013 - 2014 годах осуществляется в равных долях за счет иных межбюджетных трансфертов, предоставляемых бюджету территориального фонда из бюджета Федерального фонда обязательного медицинского страхования в соответствии с федеральным законом о бюджете Федерального фонда обязательного медицинского страхования на очередной финансовый год и на плановый период, и средств бюджетов субъектов Российской Федерации.
Иные межбюджетные трансферты, предусмотренные частью 12.1 названной статьи, предоставляются из бюджета Федерального фонда обязательного медицинского страхования бюджетам территориальных фондов для последующего их перечисления в течение трех рабочих дней в бюджеты субъектов Российской Федерации при условии принятия высшим исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации нормативных правовых актов, предусматривающих предоставление медицинским работникам (в том числе указанным в части 12.1 названной статьи), имеющим высшее медицинское образование или среднее медицинское образование, работающим в сельском населенном пункте либо рабочем поселке и (или) переехавшим на работу в сельский населенный пункт либо рабочий поселок из другого населенного пункта, жилого помещения, и (или) земельного участка для жилищного строительства, и (или) компенсации части процентной ставки по кредитам, предоставляемым на приобретение жилья, и (или) иных мер социальной поддержки.
На основании статьи 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации" в 2012 году в субъекте Российской Федерации принят нормативный правовой акт, регулирующий вопросы предоставления единовременных компенсационных выплат отдельным медицинским работникам со средним медицинским образованием, прибывшим (переехавшим) в 2012 году и последующих годах на работу в сельские населенные пункты.
Согласно названному акту единовременная компенсационная выплата предоставляется медицинским работникам государственных учреждений здравоохранения субъекта Российской Федерации или муниципальных учреждений здравоохранения в возрасте до 35 лет, имеющим среднее медицинское образование, которые в 2012 году и последующих годах прибыли на работу в сельские населенные пункты после окончания образовательного учреждения среднего профессионального образования или переехали в указанный период на работу в сельский населенный пункт из другого населенного пункта.
Выплата предоставляется медицинским работникам, занимающим должность "медсестра фельдшерско-акушерского пункта", "акушерка фельдшерско-акушерского пункта", "фельдшер фельдшерско-акушерского пункта", а также "заведующий фельдшерско-акушерского пункта - фельдшер", при условии заключения ими соответствующего договора.
Источником финансового обеспечения выплат являются средства бюджета субъекта Российской Федерации.
Как установлено судом и следует из материалов административного дела, единовременная компенсационная выплата была предоставлена административному истцу на основании названного выше нормативного правового акта субъекта Российской Федерации.
Пункт 37.2 статьи 217 Налогового кодекса Российской Федерации, закрепляя правило, согласно которому не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) единовременные компенсационные выплаты медицинским работникам, осуществленные в порядке и на условиях, предусмотренных статьей 51 Федерального закона "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации", не связывает освобождение от налогообложения с источником финансирования названных выплат.
В этой связи факт осуществления компенсационной выплаты за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации не влияет на характер такой выплаты, который по своей правовой природе является компенсационным.
Таким образом, требования налогового органа, касающиеся налогообложения произведенной административному истцу компенсационной выплаты, являются неправомерными.
Определение
Верховного Суда Российской Федерации
от 12 мая 2017 года, дело N 3-КГ17-1
Верховного Суда Российской Федерации
от 12 мая 2017 года, дело N 3-КГ17-1
Раздел IV. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
Подраздел 1. ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ АДМИНИСТРАТИВНЫХ
ПРАВОНАРУШЕНИЙ
1. При привлечении к административной ответственности по статье 14.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях необходимо выяснять, имеются ли доказательства, подтверждающие факт реализации товаров потребителям.
Постановлением мирового судьи, оставленным без изменения решением судьи районного суда, общество с ограниченной ответственностью "Г" (далее - общество) признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного статьей 14.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, ему назначено наказание в виде административного штрафа в размере 30 000 рублей с конфискацией предметов административного правонарушения.
Данное наказание назначено обществу за то, что в помещении магазина в нарушение требований пункта 1 статьи 26 Федерального закона от 22 ноября 1995 года N 171-ФЗ "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции" осуществлялась незаконная продажа товаров, свободная реализация которых запрещена законодательством в связи с изданием Постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 23 декабря 2016 года N 195 "О приостановлении розничной торговли спиртосодержащей непищевой продукцией".
В жалобе директор общества просил об отмене вынесенных судебных решений и о прекращении производства по делу, ссылаясь на отсутствие доказательств продажи товара потребителям.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил принятые по настоящему делу судебные акты, производство по делу прекратил на основании пункта 4 части 2 статьи 30.17 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, указав следующее.
Из содержания пункта 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 октября 2006 года N 18 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" следует, что при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных статьями 14.2, 14.4, 14.5 и 14.16 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, необходимо выяснять, имеются ли в материалах дела доказательства, подтверждающие факт реализации товаров (например, акт контрольной закупки). При этом необходимо учитывать, что выставление в местах продажи (например, на прилавках, в витринах) товаров, продажа которых является незаконной, образует состав административного правонарушения при условии отсутствия явного обозначения, что эти товары не предназначены для продажи (пункт 2 статьи 494 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Мировым судьей в качестве доказательств реализации в помещении магазина спиртосодержащей непищевой продукции были приняты протокол об административном правонарушении, протокол осмотра принадлежащих юридическому лицу помещений, территорий и находящихся там вещей и документов, протокол ареста товаров, протокол об изъятии проб и образцов, протокол лабораторных испытаний, объяснения директора общества, сотрудника магазина, фототаблицы.
Вместе с тем указанными доказательствами не подтвержден вывод о реализации вышеперечисленной спиртосодержащей непищевой продукции потребителям, контрольная закупка не производилась.
Более того, согласно протоколу осмотра принадлежащих юридическому лицу помещений, территорий и находящихся там вещей и документов спиртосодержащая непищевая продукция была обнаружена в ходе осмотра в подсобном помещении торгового павильона сопутствующих товаров, а не в торговом помещении магазина, в реализации на полках не выявлена.
При этом представитель общества по доверенности и директор в ходе производства по делу последовательно поясняли, что спиртосодержащая непищевая продукция хранилась на складе сопутствующих товаров, в магазине не реализовывалась.
Из объяснительной, приказа директора юридического лица, инвентаризационной описи следует, что в связи с изданием Постановления о приостановлении реализации указанной продукции товар был снят с реализации, инвентаризован и помещен в подсобное помещение магазина (склад), его продажа не осуществлялась.
Пояснения законного представителя общества согласуются с объяснениями присутствовавшей во время производства осмотра продавца С., которая указала, что снятая с реализации по приказу директора спиртосодержащая непищевая продукция была обнаружена сотрудниками Роспотребнадзора на складе.
Изложенное позволяет сделать вывод о недоказанности обстоятельств, на основании которых вынесены постановления по данному делу.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 14 июля 2017 года, дело N 4а-660/2017
2. Судебные решения по делу об административном правонарушении, предусмотренном статьей 19.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, отменены в связи с отсутствием в действиях лица состава административного правонарушения.заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 14 июля 2017 года, дело N 4а-660/2017
Постановлением мирового судьи за совершение административного правонарушения, предусмотренного статьей 19.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, Н. назначено административное наказание в виде штрафа в размере 20 000 рублей.
Решением судьи районного суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе Н. ставила вопрос об отмене состоявшихся судебных решений и о прекращении производства по делу об административном правонарушении в связи с отсутствием события административного правонарушения.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил постановление мирового судьи и решение судьи районного суда, производство по делу прекратил в связи с отсутствием в действиях Н. состава административного правонарушения на основании следующего.
По статье 19.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях административная ответственность наступает за привлечение работодателем либо заказчиком работ (услуг) к трудовой деятельности на условиях трудового договора либо к выполнению работ или оказанию услуг на условиях гражданско-правового договора государственного или муниципального служащего, замещающего должность, включенную в перечень, установленный нормативными правовыми актами, либо бывшего государственного или муниципального служащего, замещавшего такую должность, с нарушением требований, предусмотренных Федеральным законом от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции".
Данное дело об указанном административном правонарушении возбуждено заместителем прокурора г. Асбеста по факту невыполнения директором ООО "У" Н. требования части 4 статьи 12 Федерального закона от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" об уведомлении в установленный законом десятидневный срок представителя нанимателя (работодателя) по последнему месту службы о своем трудоустройстве на указанную должность.
Предусмотренная частью 4 статьи 12 Федерального закона от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" обязанность возникает у работодателя при заключении с бывшим государственным или муниципальным служащим, замещавшим должность, включенную в перечни, утвержденные нормативными правовыми актами Российской Федерации, трудового договора вне зависимости от размера предусмотренной им заработной платы, а гражданско-правового договора (гражданско-правовых договоров), если стоимость выполняемых работ (оказываемых услуг) по такому договору (договорам) превышает сто тысяч рублей в месяц.
Из материалов дела следует, что Н. ранее замещала должность государственного служащего, входящую в Перечень должностей федеральной государственной службы в федеральном государственном органе, при назначении на которые граждане и при замещении которых федеральные государственные служащие обязаны представлять сведения о своих доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, а также сведения о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера своих супруги (супруга) и несовершеннолетних детей, утвержденный руководителем федерального государственного органа в соответствии с разделом III Перечня, предусмотренного Указом Президента Российской Федерации от 18 мая 2009 года N 557.
Как следует из материалов дела, решением единственного участника Н. 08 июля 2016 года создана коммерческая организация ООО "У", согласно этому решению Н. назначена на должность директора общества.
Положения главы 43 Трудового кодекса Российской Федерации, в том числе о заключении трудового договора, распространяются на руководителей организаций независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности, за исключением тех случаев, когда руководитель одновременно является ее единственным участником - учредителем (часть 2 статьи 273 Трудового кодекса Российской Федерации).
Поскольку по смыслу закона между Н. и созданной ею как единственным участником организацией не возникли трудовые отношения, а доход не превышал 100 000 рублей в месяц, у нее не возникла обязанность сообщать представителю нанимателя (работодателя) по последнему месту службы о своем трудоустройстве на должность директора ООО "У".
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 03 октября 2017 года, дело N 4а-938/2017
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 03 октября 2017 года, дело N 4а-938/2017
Подраздел 2. ВОПРОСЫ ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛАМ ОБ
АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ
3. Доказательства, полученные с нарушением требований закона, не могут быть признаны допустимыми и положены в основу выводов о виновности лица.
Постановлением мирового судьи за совершение административного правонарушения, предусмотренного статьей 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, Д. назначено административное наказание в виде административного штрафа в размере 7 000 рублей.
Решением судьи районного суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе Д. просил об отмене судебных решений, указав на непричастность к событию правонарушения.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил вынесенные по данному делу судебные акты и возвратил дело на новое рассмотрение другому мировому судье, указав следующее.
Статья 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает ответственность за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 Уголовного кодекса Российской Федерации, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния.
Согласно постановлению судьи Д. нанес П. один удар кулаком в область лица, не менее трех раз в область ног, чем причинил ей физическую боль.
В основу выводов о виновности Д. в совершении указанных действий мировым судьей положены следующие доказательства: протокол об административном правонарушении; протокол осмотра места происшествия, в ходе которого никаких следов не обнаружено; объяснения потерпевшей П., а также акт судебно-медицинского обследования (освидетельствования) потерпевшей.
Согласно акту судебно-медицинского обследования (освидетельствования) у П. обнаружены телесные повреждения в виде кровоподтеков правого бедра, левого бедра, правой скуловой области, давностью 3 - 5 суток, которые не повлекли за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности и не причинили вреда здоровью. При наружном осмотре кровоподтека на голени нет.
Ссылаясь на указанный акт как на доказательство вины Д., мировой судья не дал ему должной оценки с точки зрения его допустимости, то есть соответствия требованиям закона.
Вместе с тем судебно-медицинский эксперт, проводивший обследование потерпевшей П. на предмет наличия телесных повреждений и давности их причинения, фактически был привлечен к участию в деле в качестве специалиста. Соответственно, в силу требований статьи 25.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях должен был быть предупрежден об административной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
При таких обстоятельствах акт судебно-медицинского освидетельствования, как полученный с нарушением процессуальных требований, не мог быть положен в основу выводов о виновности Д.
Допущенные мировым судьей нарушения носят существенный характер, в связи с этим заместитель председателя областного суда пришел к выводу о необходимости отмены постановления мирового судьи и решения судьи районного суда.
Поскольку двухгодичный срок давности привлечения к административной ответственности не истек, дело направлено на новое рассмотрение другому мировому судье.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 03 августа 2017 года, дело N 4а-652/2017
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 03 августа 2017 года, дело N 4а-652/2017
4. Доказательства по делу об административном правонарушении могут быть получены как в порядке, установленном Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, так и в порядке, установленном Федеральным законом от 26 декабря 2008 года N 294-ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля".
Постановлением должностного лица государственному бюджетному учреждению здравоохранения (далее - учреждение) по статье 6.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях назначено наказание в виде административного штрафа в размере 20 000 рублей.
Решением судьи районного суда постановление должностного лица отменено по жалобе законного представителя учреждения, производство по делу прекращено ввиду недоказанности обстоятельств, на основании которых оно вынесено.
Должностное лицо, вынесшее постановление по делу, просило решение судьи отменить и направить жалобу законного представителя учреждения на новое рассмотрение.
Судья Свердловского областного суда отменил решение судьи и возвратил дело на новое рассмотрение ввиду следующего.
Как видно из материалов дела, наказание учреждению назначено за выявленное по результатам плановой выездной проверки несоответствие гигиеническим нормативам качества холодной питьевой воды из водопроводного крана на пищеблоке.
Принимая решение об отмене постановления должностного лица и о прекращении производства по делу, судья районного суда исходил из того, что эксперт, проводивший лабораторные испытания, не был предупрежден об административной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, что влечет невозможность использования собранных доказательств в подтверждение выводов о виновности лица в совершении правонарушения.
При этом судьей не было учтено, что доказательства по делу об административном правонарушении могут быть получены как в порядке, установленном Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, так и в порядке, установленном Федеральным законом от 26 декабря 2008 года N 294-ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля" (далее - Закон о защите прав юридических лиц).
По настоящему делу обстоятельства, явившиеся основанием для возбуждения дела об административном правонарушении, установлены в ходе плановой выездной проверки, поэтому порядок получения доказательств регулируется нормами Закона о защите прав юридических лиц.
В соответствии с частью 2 статьи 7 Закона о защите прав юридических лиц орган государственного надзора вправе привлекать экспертов, экспертные организации к проведению мероприятий по контролю, сведения об этом должны содержаться в распоряжении о проведении проверки (часть 2 статьи 14 названного Закона).
Требований о предупреждении специалистов, привлеченных к проведению проверки, об административной ответственности за дачу заведомо ложного заключения Законом о защите прав юридических лиц не установлено.
Ошибочно применив к спорным правоотношениям статью 25.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, судья материалы дела об административном правонарушении не исследовал, доводы жалобы о грубом нарушении установленных Законом о защите прав юридических лиц требований к организации и проведению проверки не проверил.
Решение
судьи Свердловского областного суда
от 02 августа 2017 года, дело N 72-841/2017
судьи Свердловского областного суда
от 02 августа 2017 года, дело N 72-841/2017
5. Нарушение правил подсудности рассмотрения дела является существенным нарушением, влекущим отмену вынесенного по делу решения.
Постановлением мирового судьи за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, Р. назначено административное наказание в виде штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами на срок 1 год 6 месяцев.
Данное наказание назначено Р. за управление транспортным средством в состоянии опьянения в нарушение требования пункта 2.7 Правил дорожного движения Российской Федерации.
Решением судьи городского суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе Р. просил состоявшиеся судебные акты отменить, производство по делу прекратить. В обоснование доводов ссылался на существенные процессуальные нарушения при производстве по делу об административном правонарушении.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил постановление мирового судьи и решение судьи городского суда, дело возвратил на новое рассмотрение другому мировому судье на основании следующего.
В соответствии с частью 1 статьи 29.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях дело об административном правонарушении рассматривается по месту его совершения.
Данное дело об административном правонарушении было возбуждено в отношении водителя Р. по части 1 статьи 12.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях по факту управления им транспортным средством в состоянии опьянения в районе дома N 10 по ул. Красноармейской в г. Кушве, о чем был составлен протокол об административном правонарушении.
В соответствии с Законом Свердловской области от 28 ноября 2001 года N 52-ОЗ "О создании судебных участков Свердловской области и должностей мировых судей Свердловской области" место совершения административного правонарушения относится к подсудности мирового судьи судебного участка N 2 Кушвинского судебного района.
В материалах дела нет сведений об изменении подсудности по основаниям, предусмотренным законом.
Таким образом, дело об административном правонарушении в отношении Р. рассмотрено мировым судьей судебного участка N 3 Кушвинского судебного района, исполняющим обязанности мирового судьи судебного участка N 1 Кушвинского судебного района на основании приказа председателя городского суда "О возложении обязанностей мирового судьи на время отпуска", с нарушением правил подсудности.
Согласно правовой позиции, приведенной в Определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 03 июля 2007 года N 623-О-П и от 15 января 2009 года N 144-О-П, решение, принятое с нарушением правил подсудности, не может быть признано правильным, поскольку оно вопреки части 1 статьи 47 и части 3 статьи 56 Конституции Российской Федерации принимается судом, не уполномоченным в силу закона на рассмотрение данного дела, что является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия.
При таких обстоятельствах заместитель председателя областного суда пришел к выводу об отмене вынесенных судебных актов. Дело возвращено на новое рассмотрение мировому судье судебного участка N 2 Кушвинского судебного района.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 18 августа 2017 года, дело N 4а-775/2017
6. Дела об административных правонарушениях, производство по которым осуществлялось в форме административного расследования, рассматриваются судьями районных судов.
Постановлением мирового судьи З. назначено административное наказание по части 2 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в виде лишения права управления транспортными средствами сроком на 1 год.
В жалобе З. просил отменить постановление, поскольку считал, что дело рассмотрено не объективно и не всесторонне.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил постановление мирового судьи, производство по делу прекратил в связи с истечением срока давности привлечения к административной ответственности, указав следующее.
Согласно статье 47 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
Часть 2 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает ответственность за оставление водителем в нарушение Правил дорожного движения Российской Федерации места дорожно-транспортного происшествия, участником которого он являлся.
Согласно частям 1, 3 статьи 23.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях дела об административных правонарушениях, предусмотренных частью 2 и частью 3 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, производство по которым осуществляется в форме административного расследования, рассматриваются судьями районных судов.
Как следует из материалов дела, инспектором дежурной части полка ДПС ГИБДД УМВД России по г. Екатеринбургу вынесено определение о возбуждении дела об административном правонарушении и назначении административного расследования для установления участника дорожно-транспортного происшествия.
По завершении административного расследования составлен протокол об административном правонарушении, который передан на рассмотрение мировому судье.
Вместе с тем у мирового судьи не имелось оснований для принятия дела к своему производству. В соответствии с частью 2 статьи 29.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях необходимо было передать дело на рассмотрение судье районного суда по месту нахождения органа, проводившего административное расследование.
Данное дело об административном правонарушении в отношении З. рассмотрено мировым судьей с нарушением правил подсудности, что является существенным нарушением процессуальных требований.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 27 июля 2017 года, дело N 4а-671/2017
7. Должностным лицом, в производстве которого находится дело об административном правонарушении, в качестве понятого может быть привлечено любое не заинтересованное в исходе дела совершеннолетнее лицо. Число понятых должно быть не менее двух.
Постановлением мирового судьи С. назначено административное наказание в виде штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами на срок 1 год 6 месяцев за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 3 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Данное наказание назначено водителю С. за нарушение установленного пунктом 2.7 Правил дорожного движения Российской Федерации запрета употреблять алкогольные напитки после дорожно-транспортного происшествия, к которому он причастен.
Решением судьи районного суда постановление мирового судьи оставлено без изменения.
В жалобе С. просил состоявшиеся судебные решения отменить, производство по делу прекратить, указав на существенные нарушения процессуальных требований при производстве по делу.
Заместитель председателя Свердловского областного суда отменил судебные решения, производство по делу прекратил в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых было вынесено постановление, указав следующее.
В соответствии со статьей 26.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях доказательствами по делу об административном правонарушении являются любые фактические данные, на основании которых судья, орган, должностное лицо, в производстве которых находится дело, устанавливают наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к административной ответственности, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела.
Согласно статье 25.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в случаях, предусмотренных названным Кодексом, должностным лицом, в производстве которого находится дело об административном правонарушении, в качестве понятого может быть привлечено любое не заинтересованное в исходе дела совершеннолетнее лицо. Число понятых должно быть не менее двух.
Частью 2 статьи 27.12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях установлено, что отстранение от управления транспортным средством соответствующего вида, освидетельствование на состояние алкогольного опьянения, направление на медицинское освидетельствование на состояние опьянения осуществляются должностными лицами в присутствии двух понятых либо с применением видеозаписи.
Как усматривается из материалов дела, сотрудником ГИБДД в отношении С. проведено освидетельствование на состояние алкогольного опьянения. При осуществлении данной меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении принимал участие один понятой К., сведения о применении видеозаписи отсутствуют.
Акт освидетельствования на состояние алкогольного опьянения не мог быть признан допустимым доказательством по делу, поскольку получен с нарушением требований Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Постановление
заместителя председателя
Свердловского областного суда
от 21 июля 2017 года, дело N 4а-606/2017
8. Поскольку проверка юридического лица проведена с нарушением требований закона, ее результаты не могут быть использованы для установления виновности юридического лица в совершении административного правонарушения.
Постановлением судьи районного суда муниципальному автономному общеобразовательному учреждению (далее - учреждение) назначено наказание в виде административного штрафа в размере 75 000 рублей за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 3 статьи 19.20 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Учреждению назначено наказание за осуществление не связанной с извлечением прибыли деятельности с грубым нарушением условий, предусмотренных лицензией, а именно за нарушение подпункта "д" пункта 6 Положения о лицензировании образовательной деятельности.
В жалобе директор учреждения ставил вопрос об отмене постановления и о прекращении производства по делу в связи с отсутствием состава правонарушения и нарушением процессуальных требований.
Судья Свердловского областного суда отменил постановление судьи, производство по делу прекратил, указав следующее.
Основанием для возбуждения данного дела послужило привлечение учреждением к педагогической деятельности работника, не имеющего педагогического образования, не обладающего соответствующей квалификацией.
Данный факт был установлен в ходе выездного рассмотрения обращений граждан, проведенного на основании приказа Министра образования Свердловской области от 11 января 2017 года.
Признавая учреждение виновным в осуществлении образовательной деятельности с нарушением лицензионных требований, судья районного суда исходил из того, что данный факт подтвержден собранными по делу допустимыми доказательствами.
В силу части 3 статьи 26.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях использование доказательств по делу об административном правонарушении, в том числе результатов проверки, проведенной в ходе осуществления государственного контроля (надзора) и муниципального контроля, не допускается, если указанные доказательства получены с нарушением закона.
Как следует из материалов дела, основанием для издания приказа от 11 января 2017 года послужили обращения граждан. Для проверки их доводов была создана комиссия в составе 6 человек, которая осуществила выезд в учреждение.
В ходе выезда были истребованы документы учреждения, а именно: заявление К. о приеме на работу, приказ о ее приеме на работу, документы об образовании, трудовой договор, классные журналы.
На основании полученных документов был составлен протокол об административном правонарушении.
Фактически в отношении учреждения была проведена внеплановая выездная проверка по основанию, предусмотренному пунктом 2 части 10 статьи 19 Федерального закона от 04 мая 2011 года N 99-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности". При ее проведении были допущены грубые нарушения Федерального закона от 26 декабря 2008 года N 294-ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля" (далее - Закон о защите прав юридических лиц), влекущие невозможность использования результатов проверки для установления виновности юридического лица: проведение проверки без распоряжения руководителя (заместителя руководителя) лицензирующего органа, без составления и представления акта проверки (статья 20 названного Закона).
Федеральный закон от 02 мая 2006 года N 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации", на нормы которого ссылалось должностное лицо в возражениях на жалобу, регулирует правоотношения, связанные с реализацией гражданами права на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления, а не процедуру взаимодействия с проверяемым лицом. Если заявление (жалоба), приложенные к нему документы не содержат данных, указывающих на наличие события административного правонарушения и достаточных для составления протокола об административном правонарушении, должностным лицом должна быть проведена проверка доводов обращения в рамках процедуры, установленной Законом о защите прав юридических лиц, либо в рамках административного расследования в соответствии с нормами Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Постановление судьи районного суда отменено, производство по делу прекращено в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых был вынесен указанный акт.
Кроме этого, обжалуемое постановление судьей не подписано, что является нарушением требований части 5 статьи 29.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и самостоятельным основанием для его отмены.
Решение
судьи Свердловского областного суда
от 02 августа 2017 года, дело 71-398/2017
судьи Свердловского областного суда
от 02 августа 2017 года, дело 71-398/2017
Подраздел 3. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО АДМИНИСТРАТИВНЫМ ДЕЛАМ О
ЗАЩИТЕ НАРУШЕННЫХ ИЛИ ОСПАРИВАЕМЫХ ПРАВ, СВОБОД И ЗАКОННЫХ
ИНТЕРЕСОВ ГРАЖДАН, ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ ОРГАНИЗАЦИЙ,
ВОЗНИКАЮЩИМ ИЗ АДМИНИСТРАТИВНЫХ И ИНЫХ ПУБЛИЧНЫХ
ПРАВООТНОШЕНИЙ
9. Действия военной прокуратуры по истребованию сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера должностных лиц признаны законными.
Руководитель военного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Центральному военному округу (далее - ВСУ СК России по ЦВО) обратился в суд с административным исковым заявлением к военной прокуратуре Центрального военного округа (далее - военная прокуратура ЦВО), в котором просил суд признать незаконными действия военной прокуратуры ЦВО по направлению запроса о предоставлении возможности ознакомиться со сведениями о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера должностных лиц ВСУ СК России по ЦВО и членов их семей, содержащегося в письме военной прокуратуры ЦВО от 26 декабря 2016 года, и возложить на военную прокуратуру ЦВО обязанность отозвать указанное выше письмо.
Решением районного суда от 07 июня 2017 года административные исковые требования руководителя ВСУ СК России по ЦВО удовлетворены. Судом признаны незаконными действия военной прокуратуры ЦВО по направлению запроса о предоставлении возможности ознакомиться со сведениями о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера должностных лиц ВСУ СК России по ЦВО, содержащегося в письме военной прокуратуры ЦВО от 26 декабря 2016 года. Суд возложил на военную прокуратуру ЦВО обязанность в срок не позднее 10 дней со дня вступления решения суда в законную силу отозвать из ВСУ СК России по ЦВО письмо от 26 декабря 2016 года.
Судебная коллегия по административным делам Свердловского областного суда отменила решение районного суда, вынесла по делу новое решение об отказе в удовлетворении административных исковых требований руководителя ВСУ СК России по ЦВО, указав следующее.
Как следует из материалов дела и установлено судом, 16 сентября 2015 года военной прокуратурой ЦВО во исполнение пункта 24 плана мероприятий Главной военной прокуратуры по противодействию коррупции на 2014 - 2016 годы, пункта 14 плана мероприятий военной прокуратуры ЦВО по противодействию коррупции на второе полугодие 2015 года начата проверка соблюдения должностными лицами ВСУ СК России по ЦВО запретов, ограничений и обязанностей, налагаемых на них Федеральным законом "О противодействии коррупции".
В тот же день военным прокурором ЦВО руководителю указанного ВСУ направлено уведомление о начале проверки, в котором предлагалось в порядке статьи 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" предоставить персональные данные на подчиненных должностных лиц управления, обязанных представлять сведения о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, а также доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера членов их семей.
17 сентября 2015 года проведение проверки по рапорту исполнителя приостановлено до получения истребованных сведений из военного следственного управления.
02 октября 2015 года в военную прокуратуру ЦВО поступил ответ руководителя ВСУ СК России по ЦВО, которым отказано в предоставлении запрашиваемой информации.
27 октября 2015 года руководителю ВСУ СК России по ЦВО направлено дополнительное требование, содержащее разъяснение требований действующего законодательства, касающихся правомочности действий военного прокурора ЦВО по проведению проверки.
Ответом руководителя ВСУ СК России по ЦВО от 17 ноября 2015 года в предоставлении запрашиваемой информации отказано.
21 января 2016 года военный прокурор ЦВО обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконными действий ВСУ СК России по ЦВО, связанных с неисполнением требований от 27 октября 2015 года о предоставлении в военную прокуратуру ЦВО сведений для проведения проверки соблюдения должностными лицами управления требований законодательства о противодействии коррупции.
17 мая 2016 года районным судом вынесено решение, которым требования военного прокурора ЦВО удовлетворены. Решение суда вступило в законную силу 21 сентября 2016 года.
27 сентября 2016 года проверка возобновлена, о чем 26 сентября 2016 года уведомлен руководитель ВСУ СК России по ЦВО.
До указанной даты проверка была приостановлена, так как в связи с отказом ВСУ СК России по ЦВО представить данные на своих сотрудников фактически провести какие-либо проверочные мероприятия не представлялось возможным, поскольку запрошенная информация требовалась для получения сведений из регистрационных органов об имущественном положении проверяемых лиц, а затем для сличения их со сведениями, указанными данными лицами в справках о доходах.
В последующем проверка снова была приостановлена 28 сентября 2016 года до получения истребованных сведений из ВСУ согласно решению суда (уведомление от 28 сентября 2016 года).
05 октября 2016 года проверка возобновлена (уведомление ВСУ от 05 октября 2016 года) и 10 октября 2016 года приостановлена до получения истребованных сведений из регистрационных органов (уведомление ВСУ от 10 октября 2016 года).
06 декабря 2016 года (уведомление ВСУ от 03 декабря 2016 года) проверка возобновлена, приостановлена 07 декабря 2016 года до получения информации о порядке ознакомления со сведениями о доходах проверяемых лиц управления (уведомление ВСУ от 07 декабря 2016 года).
Срок проведения проверки с учетом ее неоднократного приостановления в общей сложности составил 8 дней.
Удовлетворяя административное исковое заявление, суд первой инстанции пришел к выводу о нарушении военной прокуратурой ЦВО срока проведения проверки, полагая, что административным ответчиком в материалы дела не представлено относимых и допустимых доказательств наличия решения о продлении срока приостановления проверки на срок более 6 месяцев вышестоящим прокурором (Генеральным прокурором Российской Федерации), что суд посчитал грубым нарушением установленных законом требований к проведению проверки.
Однако данные выводы суда первой инстанции судебная коллегия посчитала ошибочными.
Пунктом 1.2 Приказа Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 28 мая 2015 года N 265, действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений, было определено, что при организации и проведении проверок соблюдения Конституции Российской Федерации и исполнения законов, действующих на территории Российской Федерации, федеральными органами исполнительной власти, Следственным комитетом Российской Федерации, представительными (законодательными) и исполнительными органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, органами военного управления, органами контроля, их должностными лицами, субъектами осуществления общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания, а также органами управления и руководителями коммерческих и некоммерческих организаций решение о проведении проверки доводится до сведения руководителя или иного уполномоченного представителя проверяемого органа (организации) не позднее дня начала проверки.
Срок проведения проверки не должен превышать двадцать рабочих дней. По решению прокурора или его заместителя срок проведения проверки может быть продлен один раз не более чем на двадцать рабочих дней. Решение о последующем продлении на срок, не превышающий двадцать рабочих дней, может быть принято вышестоящим прокурором или его заместителем.
В отношении органа (организации), осуществляющего свою деятельность на территориях нескольких субъектов Российской Федерации, срок проведения проверки устанавливается отдельно по каждому филиалу, представительству, обособленному структурному подразделению, региональному отделению органа (организации).
При необходимости проведения специальных исследований, экспертиз, ревизий, получения дополнительных документов и информации, которые могут повлиять на выводы проверки, ее проведение может быть приостановлено по решению прокурора или его заместителя на срок до шести месяцев. В случае невозможности завершения в течение шести месяцев указанных мероприятий либо получения необходимых документов и материалов срок приостановления проверки может быть продлен по решению вышестоящего прокурора или его заместителя.
О продлении (приостановлении, возобновлении) срока проверки уведомляется руководитель или уполномоченный представитель проверяемого органа (организации).
Указанный выше Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации, а также Инструкция по делопроизводству в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации, утвержденная Приказом Генпрокуратуры России от 29 декабря 2011 года N 450, не содержат и не устанавливают форму принятия такого решения.
Оценка представленных в материалы дела доказательств позволила судебной коллегии прийти к выводу о том, что длительность проведения проверки и ее неоднократное приостановление явились следствием действий (бездействия) со стороны ВСУ СК России по ЦВО по непредставлению документов, необходимых для осуществления проверочных мероприятий.
При этом судебная коллегия не согласилась с выводом суда о том, что проверка проведена с грубыми нарушениями требований к ее проведению, а именно, что в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие факт принятия вышестоящим прокурором решения о продлении срока приостановления проверки на срок более 6 месяцев, поскольку он не основан на материалах дела.
В соответствии с частью 1 статьи 59 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации доказательствами по административному делу являются полученные в предусмотренном данным Кодексом и другими федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения административного дела.
Доказательства являются допустимыми, если они отвечают требованиям, указанным в статье 59 указанного Кодекса (статья 61 Кодекса).
По общему правилу доказательство признается судом достоверным, если в результате его проверки и исследования суд придет к выводу о том, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности; при оценке документов или иных письменных доказательств суд обязан с учетом других доказательств убедиться в том, что такие документ или иное письменное доказательство исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право на подписание документа, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств.
Как следует из имеющихся в материалах дела документов, факт принятия решения о продлении вышеуказанного срока подтвержден письменными доказательствами. Документы исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицами, имеющими право на подписание документов, содержат все неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств, поэтому судебная коллегия посчитала, что они соответствуют требованиям статей 59 и 84 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
Имеющиеся в деле доказательства опровергают выводы суда о том, что в материалы дела не представлено доказательств наличия решения о продлении срока приостановления проверки на срок более 6 месяцев вышестоящим прокурором.
Кроме того, принимая решение об удовлетворении требований ВСУ СК России по ЦВО, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что первый заместитель Главного военного прокурора не является надлежащим лицом, имеющим право принимать решение о продлении срока приостановления проверки свыше 6 месяцев.
С данными выводами суда судебная коллегия также не согласилась.
Система и организация прокуратуры Российской Федерации установлены в разделе II Федерального закона от 17 января 1992 года N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации" (далее - Закон о прокуратуре).
При этом законодатель, учитывая специфику структуры и организации органов военной прокуратуры, закрепил их в отдельном VI разделе вышеназванного Закона. Согласно положениям статьи 46 Закона о прокуратуре система органов прокуратуры состоит из трех звеньев: 1) Главная военная прокуратура; 2) военные прокуратуры округов, флотов, Ракетных войск стратегического назначения, Московская городская военная прокуратура и другие военные прокуратуры, приравненные к прокуратурам субъектов Российской Федерации; 3) военные прокуратуры объединений, соединений, гарнизонов и другие военные прокуратуры, приравненные к прокуратурам городов и районов.
В силу пункта 3 статьи 48 Закона о прокуратуре органы военной прокуратуры возглавляет заместитель Генерального прокурора Российской Федерации - Главный военный прокурор, который руководит деятельностью органов военной прокуратуры.
Из системного толкования указанных выше правовых норм следует, что вышестоящим военным прокурором для военного прокурора окружного звена является Главный военный прокурор.
Данный вывод подтверждается также Регламентом Генеральной прокуратуры Российской Федерации, утвержденным Приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 11 мая 2016 года N 276 (пункты 1.4, 4.18, 7.9, 11.3).
Указание суда первой инстанции на положения статьи 21 Закона о прокуратуре (в редакции от 07 марта 2017 года), согласно которой в настоящее время срок приостановления проверки свыше 6 месяцев может быть продлен только по решению Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя, судебная коллегия признала необоснованным, поскольку на момент возникновения спорных правоотношений Законом о прокуратуре данный вопрос урегулирован не был. Соответствующие предписания содержались только в пункте 1.2 Приказа Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 28 мая 2015 года N 265 и предоставляли право продления срока вышестоящему прокурору или его заместителю. В этой связи положения статьи 21 Закона о прокуратуре (в редакции от 07 марта 2017 года) не закрепляют ранее действовавший порядок продления срока приостановления проверки, а устанавливают новый порядок принятия такого решения.
Судебная коллегия также учла, что ВСУ СК России по ЦВО относится к числу государственных органов, в своей деятельности должно руководствоваться принципами ответственности и гласности.
Названная деятельность любого государственно-властного образования предполагает повышенные контроль и внимание со стороны как общества в целом, так и уполномоченных органов, в том числе и прокуратуры.
Судебная коллегия, проанализировав приведенные выше правовые нормы, оценив в совокупности все представленные в материалы дела доказательства, пришла к выводу о том, что оснований для признания незаконными действий военной прокуратуры ЦВО не имелось, поскольку ранее вступившим в законную силу решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 17 мая 2016 года уже были признаны незаконными действия ВСУ СК России по ЦВО по неисполнению требований военной прокуратуры ЦВО о предоставлении данному органу сведений для возможности осуществления проверочных мероприятий на предмет соблюдения должностными лицами ВСУ СК России по ЦВО требований законодательства о государственной гражданской службе, о противодействии коррупции.
Апелляционное определение
судебной коллегии по административным делам
Свердловского областного суда
от 27 сентября 2017 года, дело N 33а-16410/2017
судебной коллегии по административным делам
Свердловского областного суда
от 27 сентября 2017 года, дело N 33а-16410/2017
10. Дело об оспаривании нормативного правового акта ошибочно рассмотрено судом по правилам главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
Р. и К. обратились в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным (недействительным) Постановления Администрации города Екатеринбурга от 29 сентября 2015 года N 2687 "Об утверждении проекта планировки территории, ограниченной ориентирами: улица Щербакова - улица Походная - промышленная зона - отвод железной дороги, и проекта межевания территории в границах улиц Самолетной - Мраморской - Павлодарской - Щербакова - Шишимской" в части наложения утвержденной в составе проекта планировки территории красной линии на принадлежащие им земельные участки и объекты недвижимости, (приложения N 1, 6, 7 к оспариваемому Постановлению). Истцы полагали, что в результате реализации указанного Постановления будут нарушены их права и законные интересы, поскольку без их согласия изменятся границы и существенным образом уменьшится площадь земельных участков.
Решением районного суда требования истцов удовлетворены.
Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда данное решение отменено и принято новое об отказе в удовлетворении иска.
Утверждение проекта планировки территории отнесено к полномочиям органов местного самоуправления (в том числе городских округов) и реализуется посредством принятия муниципальных правовых актов (часть 1 статьи 7, пункт 26 части 1 статьи 16 Федерального закона от 06 октября 2003 года N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" и пункт 4 части 3 статьи 8 Градостроительного кодекса Российской Федерации). При подготовке документации по планировке территории может осуществляться разработка не только проектов планировки территории, но также и проектов межевания территории (часть 5 статьи 41 Градостроительного кодекса Российской Федерации). В их состав включаются красные линии (подпункт "а" пункта 1 части 3 статьи 42, пункт 2 части 6 статьи 43 Градостроительного кодекса Российской Федерации), под которыми понимаются линии, обозначающие существующие, планируемые (изменяемые, вновь образуемые) границы территорий общего пользования и (или) границы территорий, занятых линейными объектами и (или) предназначенных для размещения линейных объектов (пункт 11 статьи 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации). В свою очередь линейные объекты - это линии электропередачи, линии связи (в том числе линейно-кабельные сооружения), трубопроводы, автомобильные дороги, железнодорожные линии и другие подобные сооружения (пункт 10.1 статьи 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации).
В данном случае оспариваемый правовой акт принят уполномоченным лицом, в установленных форме и порядке, включая процедуру публичных слушаний, а также опубликован в официальном источнике информации, что истцами в ходе судебного разбирательства не оспаривалось.
Такой акт по своему характеру является нормативным правовым актом, в связи с чем данное административное дело подлежало рассмотрению по правилам главы 21 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, однако было ошибочно рассмотрено судом первой инстанции по правилам главы 22 того же Кодекса. Кроме того, ошибочными признаны и его выводы по существу разрешения спора.
Удовлетворяя иск, районный суд признал обоснованными доводы Р. и К. о нарушении их прав и законных интересов вследствие изменения без согласия истцов существующих границ и уменьшения площади принадлежащих им земельных участков при отсутствии необходимого, по мнению суда, решения компетентного органа об изъятии последних для государственных или муниципальных нужд. Он также сослался на отсутствие обоснований местоположения спорной красной линии.
Отменяя решение районного суда, суд апелляционной инстанции указал, что данные выводы не основаны на законе и сделаны без учета взаимосвязанных положений пункта 3 части 8 статьи 213 и части 2 статьи 215 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, согласно которым обязательным условием для удовлетворения заявленных требований об оспаривании нормативного правового акта является его несоответствие иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу.
Таким нормативным актом могли быть, в частности, документы территориального планирования, к которым относится и генеральный план городского округа (пункт 26 части 1 статьи 16 Федерального закона от 06 октября 2003 года N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"; пункт 3 части 1 статьи 18, пункт 1 части 1 статьи 26, части 10, 11 статьи 45 Градостроительного кодекса Российской Федерации).
Исходя из предусмотренного пунктом 11 статьи 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации понятия красных линий и действующего по этому вопросу правового регулирования, в том числе приведенного выше, указанный элемент градостроительной документации может отражать как уже существующие, так и планируемые границы территорий общего пользования и (или) границы территорий, занятых линейными объектами и (или) предназначенных для размещения линейных объектов. Таким образом, не исключаются их установление на будущее время (перспективу) и, следовательно, противоречие фактически сложившемуся в текущий момент землепользованию (наложение на существующие земельные участки и расположенные на них объекты).
Такие исключения возможны в случаях, когда законодательство допускает изъятие земельных участков для государственных и муниципальных нужд, например, в связи со строительством и реконструкцией автомобильных дорог федерального, регионального или межмуниципального, местного значения (подпункт 2 статьи 49 Земельного кодекса Российской Федерации). А этому как раз и предшествует территориальное планирование (часть 4 статьи 9, часть 1 статьи 26 Градостроительного кодекса Российской Федерации).
Утвержденным Решением Екатеринбургской городской Думы от 06 июля 2004 года N 60/1 Генеральным планом развития городского округа - муниципального образования "город Екатеринбург" на период до 2025 года предусмотрена реконструкция (расширение проезжей части) улицы Самолетной на участке дороги, где проживают истцы. Ее параметры соответствуют тем, что зафиксированы в оспариваемом Постановлении N 2687, которое содержит все необходимые обоснования местоположения спорной красной линии.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 16 июня 2017 года, дело N 4га-1584/2017
судьи Свердловского областного суда
от 16 июня 2017 года, дело N 4га-1584/2017
11. Близкий родственник обвиняемого (осужденного), допущенный определением или постановлением суда к участию в деле в качестве защитника, вправе иметь свидания с обвиняемым (осужденным) только в целях оказания ему юридической помощи по конкретному делу, по которому он допущен в качестве защитника.
Ч. обратился в суд с иском к исправительному учреждению об оспаривании действий сотрудников администрации исправительного учреждения, выразившихся в недопуске защитника на свидание для оказания юридической помощи.
В обоснование своих требований указал, что отбывает наказание в виде лишения свободы. В целях оказания ему юридической помощи исправительное учреждение трижды - 12 августа, 16 августа и 13 сентября 2016 года - посещала его жена А., допущенная ранее судом в качестве защитника по уголовному делу (судебному материалу об освобождении от наказания в связи с болезнью). Однако сотрудники администрации отказали ей в предоставлении свиданий с ним. Как полагал истец, причиной этого послужило исключительно отсутствие у нее высшего юридического образования.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска Ч. отказано.
Разрешая возникший между сторонами спор, суды исходили из того, что частью 1 статьи 48 Конституции Российской Федерации, частью 8 статьи 12, частью 4 статьи 89 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации осужденным, как и любым иным гражданам, гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Для ее получения осужденным, находящимся в местах лишения свободы, предоставляются свидания с адвокатами или иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, без ограничения их числа продолжительностью до четырех часов. По заявлению осужденного свидания с адвокатом предоставляются наедине, вне пределов слышимости третьих лиц и без применения технических средств прослушивания.
По смыслу приведенных норм по общему правилу такая помощь должна оказываться лицами, имеющими соответствующее (юридическое) образование. В настоящее время действующее законодательство не исключают возможности предоставления ее и иными лицами.
С учетом положений части 2 статьи 49, пункта 1 части 1 статьи 53 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации к ним, в частности, могут быть отнесены и вправе иметь свидания для оказания юридической помощи допущенные по определению или постановлению суда в качестве защитника наряду с адвокатом близкие родственники обвиняемого. Данное их правомочие в силу части 2 статьи 47 того же Кодекса распространяется и на обвиняемых, в отношении которых вынесен обвинительный приговор, именуемых осужденными.
Однако защитники из числа близких родственников наделяются таким правомочием исключительно в связи с осуществлением помощи по тому конкретному уголовному делу, по которому они были допущены судом, и ограничены этими рамками.
В данном случае в ходе судебного разбирательства такая связь (цель визита в исправительное учреждение 13 сентября 2016 года) не была подтверждена.
Доказательств того, что Ч. обращался с просьбой о свидании с А. в качестве защитника, суду не представлено, а из имеющихся в распоряжении суда документов бесспорно не следует, что она прибыла в исправительное учреждение именно для оказания юридической помощи по упомянутому выше уголовному делу (судебному материалу).
Об этом свидетельствует то обстоятельство, что А. была допущена к участию в его рассмотрении апелляционным постановлением Свердловского областного суда еще 26 мая 2016 года и тогда же реализовала свои правомочия, приняв непосредственное участие в данном судебном заседании на данной стадии уголовного судопроизводства. До ее визита в исправительное учреждение прошло довольно много времени, вполне достаточного для обжалования в кассационном порядке принятых судами процессуальных решений по вопросу освобождения Ч. от наказания. Более того, 02 сентября 2016 года в суд уже было подано новое (повторное) ходатайство по тому же вопросу.
Необходимость встречи А. с истцом по состоянию на указанную дату - 13 сентября 2016 года - на основании одного только представленного ею апелляционного постановления о допуске в качестве защитника по уголовному делу не являлась для администрации исправительного учреждения очевидной.
При этом следует учитывать, что предусмотренные законом полномочия защитника и предоставленные ему права не являются по своему характеру абсолютными и не подлежат безусловной реализации во всех без исключения случаях. Поскольку А. приходится Ч. супругой, сам по себе факт допуска ее в качестве защитника по уголовному делу не означает, что любое их обращение за предоставлением свидания должно обязательно расцениваться как сопряженное с оказанием юридической помощи. Недопустимы злоупотребление указанным правомочием и использование его для подмены соответствующих свиданий свиданиями другого вида, предназначенными исключительно для поддержания социально-полезных связей осужденного, количество, продолжительность, порядок предоставления и проведения которых строго регламентированы, - то есть с целью обхода установленных законом ограничений.
Между тем, как следует из содержания обжалуемых судебных постановлений, наряду с женой-защитником у истца имеются и профессиональные защитники - адвокаты (К., Е., В.), которые имеют возможность оказать ему квалифицированную юридическую помощь. Однако за свиданием с Ч. они к администрации исправительного учреждения в указанный спорный период не обращались.
Именно по этим мотивам постановлением районного суда А. была отстранена от участия в защите своего мужа в рамках уголовного судопроизводства и утратила ранее приобретенный в суде статус защитника.
Принимая во внимание положения пункта 2 части 2 статьи 227 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, районный суд обоснованно отказал Ч. в удовлетворении его требований, а судебная коллегия областного суда согласилась с данным решением, оставив его без изменения.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 23 июня 2017 года, дело N 4га-1685/2017
судьи Свердловского областного суда
от 23 июня 2017 года, дело N 4га-1685/2017
12. Отказ в регистрации гражданина по месту жительства признан обоснованным, поскольку лицом не предоставлен документ, являющийся в соответствии с жилищным законодательством основанием для вселения в жилое помещение.
Т. обратился в суд с административным иском о признании незаконным отказа Отдела по вопросам миграции Отдела полиции в регистрации по месту жительства в жилом помещении. В обоснование указал, что в октябре 2016 года подал в структурное подразделение ответчика соответствующее заявление, приложив к нему договор уступки права (цессии) по договору долевого участия в строительстве и акт приема-передачи объекта долевого строительства в подтверждение своих прав на жилое помещение. Однако письмом от 18 октября 2016 года ему было сообщено о невозможности предоставления испрашиваемой государственной услуги в связи с отсутствием в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество сведений о зарегистрированном за ним праве собственности в отношении данного жилого помещения. Указанные действия органа регистрационного учета были расценены им как отказ в регистрации по месту жительства, который истец посчитал неправомерным, поскольку он не предусмотрен законом.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска Т. отказано.
Разрешая возникший между сторонами спор, суды обеих инстанций исходили из следующего.
В силу предписаний части 3 статьи 3 и части 1 статьи 6 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" при регистрации по месту жительства гражданин наряду с заявлением по установленной форме должен представить документ, являющийся в соответствии с жилищным законодательством основанием для вселения в жилое помещение. Представление такого документа не требуется, если сведения, содержащиеся в соответствующем документе, находятся в распоряжении государственных органов или органов местного самоуправления. В таком случае орган регистрационного учета запрашивает их самостоятельно.
Аналогичные положения содержат и принятые во исполнение норм указанного Закона подзаконные нормативные акты - пункт 16 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 года N 713, и пункты 26, 30 Административного регламента предоставления Федеральной миграционной службой государственной услуги по регистрационному учету граждан Российской Федерации по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденного Приказом ФМС России от 11 сентября 2012 года N 288.
При этом с учетом правил пунктов 1, 4 статьи 10 Жилищного кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 8.1, пункта 1 статьи 131 и статьи 219 Гражданского кодекса Российской Федерации правомочия собственника жилого помещения по владению, пользованию и распоряжению им возникают с момента государственной регистрации его права и, следовательно, могут подтверждаться исключительно сведениями о такой регистрации.
Как установлено в ходе судебного разбирательства, в настоящее время право собственности на указанную Т. в заявлении о регистрации по месту жительства квартиру за истцом не зарегистрировано.
Ответчик обоснованно сообщил ему о невозможности предоставления испрашиваемой государственной услуги, в удовлетворении заявленного иска отказано правомерно.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 13 июня 2017 года, дело N 4га-1781/2017
13. Перевод земель сельскохозяйственных угодий или земельных участков в составе таких земель из земель сельскохозяйственного назначения в другую категорию допускается в исключительных случаях.судьи Свердловского областного суда
от 13 июня 2017 года, дело N 4га-1781/2017
Б. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным распоряжения Правительства Свердловской области от 22 августа 2016 года N 760-РП "Об отказе в переводе земельных участков из категории земель сельскохозяйственного назначения в категорию земель особо охраняемых территорий и объектов". В обоснование требования указал, что является собственником четырех земельных участков. Все они относятся к землям сельскохозяйственного назначения (сельскохозяйственным угодьям) и предназначены для ведения личного подсобного хозяйства. Намереваясь разместить на них спортивные объекты (гольф-клуб и ипподром), он получил соответствующее решение органов местного самоуправления о включении земельных участков в границы земель особо охраняемых территорий рекреационного назначения. В январе 2015 года подал в уполномоченный орган исполнительной власти Свердловской области (Министерство по управлению государственным имуществом) ходатайство о переводе земельных участков из состава земель сельскохозяйственных угодий в состав земель особо охраняемых территорий и объектов (земли рекреационного назначения). Однако оспариваемым распоряжением ему в этом было отказано в связи с отсутствием документов, подтверждающих исключительность случая, при котором допускается перевод земель сельскохозяйственных угодий или земельных участков в составе таких земель из земель сельскохозяйственного назначения в другую категорию. Истец не согласен с такой формулировкой, поскольку считает, что приложил к своему ходатайству все необходимые документы. Кроме того, ходатайство было рассмотрено с нарушением установленных законодательством двухмесячного срока и порядка. Несоблюдение последнего, по мнению истца, выразилось в привлечении к рассмотрению его ходатайства постороннего лица (Министерства агропромышленного комплекса и продовольствия Свердловской области).
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска Б. отказано.
Отказывая в иске, суды двух инстанций указали следующее.
Земельным кодексом Российской Федерации установлен принцип приоритетного сохранения и использования по целевому назначению земель сельскохозяйственного назначения, и в особенности сельскохозяйственных угодий (подпункт 6 пункта 1 статьи 1, пункт 1 статьи 79). Насущная необходимость предотвращения сокращения площадей сельскохозяйственных земель и пахотных угодий прямо закреплена и в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года N 683.
В этой связи для сельскохозяйственных угодий установлен особый правовой режим, имеющий целями охрану указанных земель и недопущение их произвольного (не обусловленного объективными потребностями не только самого собственника или иного владельца земельного участка, но и интересами всего общества в целом) выведения из сельскохозяйственного оборота.
Именно поэтому статьей 7 Федерального закона от 21 декабря 2004 года N 172-ФЗ "О переводе земель или земельных участков из одной категории в другую" предусмотрено, что перевод земель сельскохозяйственных угодий или земельных участков в составе таких земель из земель сельскохозяйственного назначения в другую категорию допускается в исключительных случаях. Одним из них, как справедливо указал Б., является создание особо охраняемых природных территорий или отнесение земель к землям природоохранного, историко-культурного, рекреационного и иного особо ценного назначения (пункт 2 части 1 упомянутой выше статьи).
В отношении принадлежащих истцу земельных участков соответствующее решение (постановление администрации Режевского городского округа) о включении их в границы земель особо охраняемых территорий рекреационного назначения с разрешенным использованием "для размещения объектов отдыха, туризма, физкультурно-оздоровительной и спортивной деятельности граждан" действительно имеется.
Предусмотренное законом право на перевод земель из одной категории в другую не является абсолютным и безусловным и может быть ограничено. Основания для этого в данном конкретном случае имелись, поскольку объективная, согласующаяся с общественно значимыми интересами, необходимость в изменении целевого назначения земельных участков истца с сельскохозяйственного использования на рекреационное, для размещения гольф-клуба и ипподрома, не подтверждена.
С учетом того, что принадлежащие Б. земельные участки расположены на местности не обособленно, ответчиком были приняты во внимание интересы смежных землепользователей, в отличие от истца использующих свои земельные участки по их прямому целевому назначению и вынужденных в случае удовлетворения его ходатайства существенно сократить площадь обрабатываемых сельхозугодий для образования санитарно-защитных зон.
Правительством Свердловской области обоснованно было принято оспариваемое истцом распоряжение.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 13 июня 2017 года, дело N 4га-1481/2017
судьи Свердловского областного суда
от 13 июня 2017 года, дело N 4га-1481/2017
14. Действия по внесению в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи об аресте помещения обоснованно признаны незаконными.
С. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконными действий Управления Росреестра по Свердловской области по внесению в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее - ЕГРП) записи об аресте встроенного нежилого помещения, расположенного на первом этаже жилого дома. В обоснование своих требований указал, что является собственником данного объекта недвижимости и ограничение (обременение) нарушает его права и законные интересы при том, что оно осуществлено во исполнение определения арбитражного суда о принятии обеспечительных мер, вынесенного в отношении другого лица - Г.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, иск удовлетворен. Оспариваемые С. регистрационные действия признаны незаконными и на ответчика возложена обязанность устранить допущенное им нарушение прав истца, аннулировав государственную регистрацию ареста принадлежащего ему имущества.
Разрешая возникший между сторонами спор, суды двух инстанций применили положения действовавшего на тот момент законодательства, регулирующего спорное правоотношение, в том числе Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (далее - Федеральный закон N 122-ФЗ).
По смыслу пункта 1 статьи 2 и пункта 1 статьи 4 указанного Федерального закона понятие государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним (сокращенно - государственная регистрация прав) включало в себя и регистрацию ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество.
В силу абзаца 4 статьи 1 Федерального закона N 122-ФЗ к указанным ограничениям (обременениям) относился и арест имущества, особенности государственной регистрации которого определялись статьей 28 того же Закона.
Таким образом, наряду с государственной регистрацией вещных прав на недвижимое имущество осуществлялась государственная регистрация их ограничения (обременения), в том числе и ареста.
При этом пунктом 1 статьи 13 Федерального закона N 122-ФЗ был установлен единый порядок проведения государственной регистрации прав. Во взаимосвязи с правилами пункта 1 статьи 17 Закона он предполагал обязательную правовую экспертизу документов, представленных не только для государственной регистрации наличия, возникновения, прекращения, перехода прав на недвижимое имущество и сделок с ним, но и для государственной регистрации их ограничения (обременения). Такая экспертиза предусматривала в том числе установление отсутствия противоречий между заявляемыми правами и уже зарегистрированными правами на объект недвижимого имущества, что являлось необходимым условием для внесения соответствующих записей в ЕГРП и применительно к регистрации ограничений (обременений) прав.
Корреспондирующее основание для отказа в государственной регистрации прав было предусмотрено абзацем 11 пункта 1 статьи 20 Федерального закона N 122-ФЗ (имеются противоречия между заявленными правами и уже зарегистрированными правами). Причем согласно нормативным положениям пункта 1 статьи 28 Федерального закона N 122-ФЗ оно распространялось и на случаи государственной регистрации прав, установленных судебными актами.
Как установлено в ходе судебного разбирательства по административному делу, определением Арбитражного суда Свердловской области о принятии мер по обеспечению требований кредитора был наложен арест на принадлежащую Г. 1/2 долю в праве собственности на упомянутое выше нежилое помещение, то есть установлено ограничение (обременение) прав конкретного лица. Оспариваемые же истцом регистрационные действия Управления Росреестра по Свердловской области, выразившиеся во внесении соответствующей записи в ЕГРП, фактически осуществлены в отношении всего этого объекта (прав на него) в целом и без учета того обстоятельства, что на тот момент его единоличным собственником уже являлось иное лицо (С. - истец по делу).
Следовательно, в данном случае объективно имелись предусмотренные Федеральным законом N 122-ФЗ и, значит, обязательные для ответчика основания для отказа в государственной регистрации прав (государственной регистрации их ограничения (обременения)).
Требования истца удовлетворены районным судом обоснованно.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 23 июня 2017 года, дело N 4га-1553/2017
судьи Свердловского областного суда
от 23 июня 2017 года, дело N 4га-1553/2017
15. Имущественный налоговый вычет при приобретении жилого помещения не предоставлен обоснованно, поскольку участники сделки отнесены налоговым органом к взаимозависимым лицам.
Е. обратилась в суд с административным иском к налоговой инспекции об оспаривании отказа в предоставлении имущественного налогового вычета и о возврате суммы излишне уплаченного налога.
В обоснование указала, что претендует на получение такого вычета в сумме фактически произведенных расходов на приобретение по договору купли-продажи от 07 декабря 2015 года 1/3 доли жилого дома и земельного участка. Однако налоговый орган отказал ей в этом, сославшись на то, что сделка совершена между взаимозависимыми лицами, поскольку продавцом дома является ее бывший муж В., брак с которым расторгнут 17 ноября того же года. По утверждению административного истца, в данном случае отсутствуют доказательства того, что сложившиеся между бывшими супругами отношения повлияли на условия, в том числе цену, и (или) результаты сделки, тогда как недействительной (притворной) она в установленном законом (судебном) порядке не признавалась. Отсутствует соответствующее судебное решение и по вопросу о взаимозависимости сторон сделки. Как полагала Е., все необходимые документы ею были представлены, а запрашивать какие-либо дополнительные сведения и опрашивать свидетелей налоговый орган в рамках проведенной им камеральной проверки был не вправе, указанные действия выходят за пределы его полномочий.
Решением городского суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска отказано.
Разрешая возникший спор, суды обеих инстанций исходили из того, что предусмотренный подпунктом 3 пункта 1 статьи 220 Налогового кодекса Российской Федерации имущественный налоговый вычет при приобретении жилого помещения или доли в нем не предоставляется в случаях, когда такая сделка совершается между физическими лицами, являющимися взаимозависимыми в соответствии со статьей 105.1 того же Кодекса.
Согласно указанной норме для целей налогообложения лица признаются взаимозависимыми, если особенности отношений между ними могут оказывать влияние на условия и (или) результаты сделок, совершаемых этими лицами, и (или) экономические результаты деятельности этих лиц или деятельности представляемых ими лиц. Для признания взаимной зависимости лиц учитывается влияние, которое может оказываться в силу участия одного лица в капитале других лиц, в соответствии с заключенным между ними соглашением либо при наличии иной возможности одного лица определять решения, принимаемые другими лицами. Такое влияние учитывается независимо от того, может ли оно оказываться одним лицом непосредственно и самостоятельно или совместно с его взаимозависимыми лицами, признаваемыми таковыми в соответствии с пунктом 1 статьи 105.1 указанного Кодекса.
В пункте 2 той же статьи приведен перечень лиц, взаимозависимость которых с учетом названных выше правил презюмируется по формально-юридическим основаниям. В силу прямого указания закона к ним, в частности, отнесены близкие родственники и супруги (подпункт 11). Однако данный перечень не носит исчерпывающего характера, поскольку пунктом 7 предусмотрено, что если отношения между другими лицами содержательно (фактически) обладают признаками, указанными в пункте 1 статьи 105.1 Налогового кодекса Российской Федерации, то эти лица могут быть признаны взаимозависимыми и по иным (не перечисленным в пункте 2) основаниям.
При проведении камеральной налоговой проверки установлено и в ходе судебного разбирательства по делу подтверждено, что Е. и В. длительное время состояли в браке, который был расторгнут непосредственно (за три недели) перед заключением между ними договора купли-продажи. После расторжения брака В. продолжал проживать совместно со своей семьей (женой и детьми) в том же доме, доля в котором и являлась предметом совершения сделки. То есть реально жилищные условия административного истца не претерпели изменений, хотя именно в целях стимулирования граждан к улучшению своих жилищных условий федеральный законодатель и установил соответствующую льготу (право на имущественный налоговый вычет).
Кроме того, не было представлено убедительных доказательств того, что Е. располагала необходимыми денежными средствами (личными сбережениями или заемными ресурсами) для оплаты цены договора (1 999 000 рублей). Напротив, ее доводы на этот счет были опровергнуты, поскольку совокупный доход административного истца за предшествующий сделке период (2013 - 2015 годы) составил 993 414 рублей 27 копеек, а родители Е., на материальную помощь которых она ссылалась, отрицали этот факт и настаивали на том, что отношений с ней вообще не поддерживают. Других источников, позволяющих приобрести такое дорогостоящее имущество, административным истцом не названо.
Поскольку указанные обстоятельства позволяли усомниться не только в фактическом исполнении оформленной договором купли-продажи от 07 декабря 2015 года сделки, но и в ее реальном характере, а также в добросовестности поведения ее участников, то последние обоснованно были отнесены налоговым органом к взаимозависимым лицам.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 20 сентября 2017 года, дело N 4га-2566/2017
16. Полученная должником - физическим лицом в результате прощения долга (освобождения от обязательств) экономическая выгода является объектом обложения налогом на доходы физических лиц.судьи Свердловского областного суда
от 20 сентября 2017 года, дело N 4га-2566/2017
С. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным решения налоговой инспекции, вынесенного в отношении его по результатам проведения камеральной налоговой проверки. Данным решением административному истцу был доначислен налог на доходы физических лиц за 2014 год в сумме 7 990 рублей, а также пени по статье 75 Налогового кодекса Российской Федерации в размере 403 рублей 56 копеек и наложены штрафы по пункту 1 статьи 122 Налогового кодекса Российской Федерации в размере 1 598 рублей за неуплату налога и по пункту 1 статьи 119 Налогового кодекса Российской Федерации в размере 1 000 рублей за непредставление в установленный срок налоговой декларации. Основанием для принятия налоговым органом такого решения послужило письменное сообщение банка о получении С. дохода в общей сумме 61 463 рубля 47 копеек в связи с прощением ему долга по заключенному 18 мая 2013 года кредитному договору и невозможностью самостоятельного удержания налога с указанной суммы. По утверждению административного истца, в действительности он никакого дохода от банка не получал, поскольку имело место лишь формальное перекредитование, выразившееся в расторжении прежнего и заключении нового кредитного договора от 30 декабря 2014 года, без фактических внесения и выплаты каких-либо денежных средств.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска отказано.
Разрешая возникший спор, суды исходили из того, что в соответствии с пунктом 1 статьи 210 Налогового кодекса Российской Федерации при определении налоговой базы по НДФЛ учитываются все доходы налогоплательщика, полученные им как в денежной, так и в натуральной формах, или право на распоряжение которыми у него возникло, а также доходы в виде материальной выгоды, определяемой в соответствии со статьей 212 того же Кодекса. Согласно статье 41 Налогового кодекса Российской Федерации для целей налогообложения доходом признается экономическая выгода в денежной или натуральной форме, учитываемая в случае возможности ее оценки и в той мере, в которой такую выгоду можно оценить, и определяемая в данном случае в соответствии с главой 23 этого Кодекса.
Судами также принято во внимание, что подпунктом 10 пункта 1 статьи 208 Налогового кодекса Российской Федерации установлен открытый перечень доходов, облагаемых НДФЛ, что обусловлено необходимостью учета в целях налогообложения многообразия содержания и форм экономической деятельности (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 года N 1016-О-О). Напротив, предусмотренный статьей 217 указанного Кодекса перечень доходов, не подлежащих налогообложению НДФЛ (освобождаемых от него), носит исчерпывающий характер, и прощение долга банком под него не подпадает.
Следовательно, полученная в результате такого прощения (освобождения от обязательств) должником - физическим лицом экономическая выгода является объектом обложения, но при условии реального существования и наличия документального подтверждения задолженности.
Соответствующая правовая позиция нашла свое отражение в пункте 8 Обзора практики рассмотрения судами дел, связанных с применением главы 23 Налогового кодекса Российской Федерации (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 21 октября 2015 года).
В ходе судебного разбирательства по данному административному делу установлено, что реструктуризация кредитного обязательства административного истца перед банком (его перекредитование) сопровождалась частичным прощением долга (в смысле статьи 415 Гражданского кодекса Российской Федерации) - в части начисленных, но не уплаченных процентов. Размер образовавшейся на момент расторжения прежнего и заключения нового кредитного договора (30 декабря 2014 года) просроченной задолженности по ним составлял 61 463 рубля 47 копеек, которые и являются экономической выгодой С. в результате совершенной им с банком по обоюдному согласию сторон, никем не оспоренной и не признанной недействительной сделки.
В нарушение требований пунктов 2, 4 статьи 228 и пункта 1 статьи 229 Налогового кодекса Российской Федерации административный истец своевременно налоговую декларацию, отражающую полученный им доход, в налоговый орган не представил и сумму налога в соответствующий бюджет не уплатил.
Следовательно, фактические и правовые основания для вынесения оспариваемого решения у налоговой инспекции имелись.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 25 сентября 2017 года, дело N 4га-1655/2017
судьи Свердловского областного суда
от 25 сентября 2017 года, дело N 4га-1655/2017
17. Уполномоченный орган обоснованно принял решение о невозможности согласования публичных мероприятий (гей-парадов), поскольку они направлены на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, что запрещено законом.
А., К. и М. обратились в суд с административным исковым заявлением, в котором оспорили решения Министерства общественной безопасности Свердловской области, принятые по результатам рассмотрения поданных ими уведомлений о проведении в городе Екатеринбурге ряда публичных мероприятий (гей-парадов).
Административные истцы указали, что в полученных на их обращения ответах, оформленных письменными уведомлениями, им было сообщено о невозможности согласования данных публичных мероприятий. Такое решение мотивировано тем, что они направлены на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних и, следовательно, их цели нарушают предусмотренные законодательством запреты. В этой связи организаторам предложено устранить допущенные нарушения.
Полученные уведомления истцы расценили как неправомерный отказ в согласовании проведения запланированных ими митингов и шествия, поскольку заявленные ими цели публичных мероприятий, формы и условия их проведения не противоречили закону. Кроме того, административный ответчик не предложил им другие (альтернативные) место и (или) время для реализации их конституционного права на свободу собраний.
Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска отказано.
Разрешая возникший спор, суды пришли к выводу о том, что по существу административный ответчик, являющийся уполномоченным в указанной сфере органом исполнительной власти Свердловской области, не отказывал А., К. и М. в согласовании публичных мероприятий и не запрещал их. Он лишь довел до сведения указанных граждан (как организатора и уполномоченных им лиц), что заявленные цели и условия проведения запланированных ими публичных мероприятий нарушают установленные законодательством Российской Федерации запреты, поскольку фактически направлены на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, а также предложил устранить допущенные нарушения. Соответствующее правомочие Министерства общественной безопасности Свердловской области предусмотрено нормами Федерального закона от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (пункт 2 части 1 и часть 2 статьи 12), а другие (альтернативные) варианты проведения публичных мероприятий в этом случае не должны предлагаться.
При этом учтено, что публичные мероприятия планировалось осуществить в общедоступных (открытых для свободного посещения) местах, расположенных в непосредственной близости от образовательных, спортивных и культурно-развлекательных учреждений, где обучается и проводит свой досуг множество детей. Неизбежное публичное распространение информации о гомосексуальных отношениях, соответствующих убеждений и предпочтений, касающихся сексуальной ориентации и конкретных форм сексуального поведения, не может квалифицироваться как предоставление их в допустимой нейтральной форме.
Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, выражающаяся в распространении информации, направленной на формирование у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, либо навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям, прямо запрещены пунктом 4 части 2 статьи 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" и статьей 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Таким образом, в данном конкретном случае вмешательство властей в реализацию гарантированного административным истцам статьей 31 Конституции Российской Федерации, а также статьей 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права на проведение публичных мероприятий не являлось произвольным и дискриминационным, а было обусловлено объективной необходимостью и носило оправданный характер.
Определение
судьи Свердловского областного суда
от 11 сентября 2017 года, дело N 4га-2838/2017
судьи Свердловского областного суда
от 11 сентября 2017 года, дело N 4га-2838/2017
Судебная коллегия по административным делам
Свердловского областного суда
Свердловского областного суда
Отдел кодификации,
систематизации законодательства
и обобщения судебной практики
Свердловского областного суда
систематизации законодательства
и обобщения судебной практики
Свердловского областного суда
© Обращаем особое внимание коллег на необходимость ссылки на "NASLEDSTVO.SU | Наследственное право" при цитированиии (для on-line проектов обязательна активная гиперссылка)